Кобринского милиционера приговорили к 4 годам за перелом ноги селянину

Сергея Кулешова судили по ч. 3 статьи 426 УК РБ – превышение власти, или служебных полномочий. Санкция данной статьи предусматривает наказание лишением свободы на срок от трех до десяти лет с конфискацией имущества или без конфискации и с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью.

На последнем заседании по делу об нанесении перелома ноги селянину Анатолию Глытюку прокурор просил для майора Сергея Кулешова 4 года лишения свободы в колонии усиленного режима, без конфискации, с выплатой пострадавшему  3000 тысяч рублей компенсации, с лишением права занимать должности представителя власти в органах МВД сроком на 5 лет. Также, прокурор просил лишить Кулешова специального звания майор милиции. Срок отбывания под стражей и домашнего ареста, которые отбыл милиционер, прокурор просил зачесть в присужденный срок. Прокурор предложил снять арест с автомобиля БМВ 525 Сергея Кулешова.

13 июня суд продолжался со значительными перерывами. Только после 17 часов судья Петр Тимошенко озвучил приговор полностью совпадающий с тем, что запрашивал прокурор – 4 года лишения свободы в колонии усиленного режима и так далее.

Адвокат обвиняемого: оправдать

После прокурора спросили мнение потерпевшего, Анатолий Глытюк попросил не судить слишком строго. Позже в разговоре с прессой он пояснил это тем, что жалко Кулешова, потому что у него двое малолетних детей.

После прокурора с длительной речью выступила адвокат обвиняемого, которая просила снять обвинения с Сергея Кулешова, за недоказанностью его вины.

Напомним, потерпевший утверждал, что перелом ноги у него случился из-за того, что милиционер ударил его ногой. Овиняемый Кулешов в суде вины не признавал, он говорил, что перелом у Глытюка произошел из-за падения на землю во время попытки его задержания, когда он оказывал неповиновение.

Последнее слово обвиняемого

Свое последнее слово Сергей Кулешов начал с того, что к раскручиванию этого дела приложил руку один из свидетелей Петр Шиманский:

“Когда я читаю материалы моего дела… Все обратили внимание – неоднократно фамилия Шиманский. Она даже больше звучала, нежели моя фамилия и фамилия Глытюка. Я считаю, что корни всей этой проблемы именно оттуда – из давления на свидетелей и на потерпевшего, возможно, еще и на иных лиц, которых я не знаю.

В милиции я работаю с 2007 года. В тот момент пришел новый закон об ОВД, по которому мы и работаем. На протяжении несения службы я пытался его чтить, применять, не нарушать. Хотя, как мы видим, рассматриваем уголовное дело в отношении меня по факту превышения мною служебных полномочий.

Когда шло разбирательство на стадии еще предварительного следствия, я обратил внимание на такую простую вещь – все следствие было построено исключительно с обвинительным уклоном. Мне не давали, фактически, защищаться. Не удовлетворяли мои ходатайства, а если удовлетворяли, то частично. О чем может свидетельствовать протокол осмотра, где написано следователем Нестеровым, что асфальт в месте, где произошел конфликт, ровный, не имеет ям, выбоин, вмятин. Хотя, уже в дальнейшем, когда меня адвокат попросила, я съездил, сфотографировал и показал это место, где действительно имеются вмятины.

Следующее – мы написали ходатайство о проведении следственного эксперимента с каждым из участников в отдельности в присутствии экспертов. Следователь провел. Однако, как мы поняли в судебном заседании, мы поняли, что все лица находились в одном месте и все видели кто что показывал.

При проведении очных ставок следователь вообще в нарушении пункта 5 статьи 222 не давал вопросы задавать, он отказался записывать мои вопросы в дальнейшем в протокол следственных действий. И более того, был такой пример, когда Максимович Наталья сказала: “я не могу сказать с уверенностью, бил ли он, мне показалось”. В этот момент изучили ее предыдущие показания. Хотя, это тоже запрещено. точно также он зачитывал показания и Максимовичу Михаилу.

Единственное, я не могу понять, с чего началось это все – то ли из-за того, что кто-то захотел меня посадить…

Первое, на что я обратил внимание – это наше расположение с Глытюком. Если в подтверждение моих слов были слова Максимовича Михаила, который говорил, что Глытюк шел ко мне спиной…

Однако следствие выбрало позицию выгодную им, взяли за основу показания Максимович Натальи и Максимовича Сергея.

По экспертизам – я наносил удар в левую ногу, а перелом кости правой ноги. В специальной медицинской литературе имеется более 24 видов переломов внутрисуставных коленного сустава. В специальной литературе указано, что в конце вторых-третьих суток к синему цвету ссадины должен подходить зеленый оттенок. Однако, в описании в медицинской карте этого не указано, что имеется зеленый цвет, в связи с чем эксперт дал заключение, что причиненная травма могла образоваться до 3 суток, мне непонятно.

По последней экспертизе эксперты говорят, что могло образоваться как и от падения, так и от удара…

Тяжело мне говорить, потому что я понимаю, что я сейчас заложник обстоятельств, заложник ситуации…

Могу сказать одно – я не желал наступления данных последствий и мною были предприняты все меры, для того, чтобы избежать данных телесных повреждений. Я ему, получается, если и причинял, то ичключительно не с умыслом на причинение… Просто задерживал человека, но в результате падения… Причем, не вижу своей вины – учесть антропометрические данные наши – человек выше меня, плюс в состоянии алкогольного опьянения.

Вообще, за данную ситуацию я хотел бы извиниться перед Глытюком Анатолием Николаевичем, все-таки есть какая-то, возможно, доля моей вины.

Сейчас судят меня за то, что я не составил протокол неповиновения, за то, что я не записал в журнал применение физической силы и спецсредств. В материалах уголовного дела имеются сведения о том, как вообще развивались события в тот вечер, сколько выездов у меня было – и в 00 часов, и в час, и в четыре, и в шесть, и в восемь. Но, на это, я так понимаю, никто тоже не обращал внимание на стадии предварительного следствия. А по протоколу – почему не составил, просто пожалел человека, не больше, не меньше. Но, это, я считаю, не уголовно наказуемое деяние, это административно наказуемое или дисциплинарное, за что я уже понес наказание.

Когда суд будет выносить решение по моему делу, прошу учесть, что у меня находятся двое детей, емеется ряд положительных характеристик и с места работы, и с места учебы. От людей, которые собирали подписи о моем освобождении из ИВС. Также то, что мы возместили ущерб. Если же суд усматривает в моих действиях состав по ч.3 статьи 426, то прошу рассмотреть возможность применить ко мне статью 70 Уголовного Кодекса Республики Беларусь”.

Для справки:
Статья 70. Назначение более мягкого наказания, чем предусмотрено за данное преступление
1. Суд с учетом личности виновного при наличии исключительных обстоятельств, связанных с целями, мотивами, ролью лица и его поведением во время или после совершения преступления, которые существенно уменьшают степень общественной опасности деяния, может назначить наказание ниже низшего предела, предусмотренного соответствующей статьей Особенной части настоящего Кодекса, либо назначить более мягкий вид наказания, чем предусмотрено этой статьей, либо не применить дополнительное наказание, предусмотренное в качестве обязательного.

На заглавном фото – потерпеший Анатолий Глытюк

Читайте о предыдущем дне суда над Сергеем Кулешовым тут:

http://1reg.by/2018/06/12/bolee-40-milicionerov-prishli-na-sud-nad-kollegoy-v-kobrine-foto/