Как сидится женщинам в Бресте. Письмо из изолятора

Здравствуйте, мои дорогие друзья!

С 4 октября я лишена возможности общения с Вами. Сейчас мое общение — это 6 милых девчонок, где старшей (мне) — 63 года, а младшей – всего 22.

Все мы находимся в ИВС Ленинского района г. Бреста. Это:
1. Я, Гнаук Елена Петровна (юрист)
2. Вайнберг Наталья Викторовна (инженер-проектировщик)
3. Лискович Елена Васильевна (главный бухгалтер)
4. Лискович Виктория Васильевна (бухгалтер)
5. Бахун Елена Петровна (IT-специалист)
6. Гаврусик Александра Павловна (студентка)

Все с высшим (некоторые с двумя) образованием. Сидим даже семьями, как мать и дочь Лискович! Все мы — активно гуляющие по воскресеньям. Сидим в камере 8×4, где возле дверей находится открытый туалет, с нависшим недремлющим окном видеокамеры.

Камера рассчитана на 8 человек, с двумя ярусами кроватей. Правда, добраться на этот второй этаж достаточно проблематично, ибо отсутствует необходимая в этом случае лестничка. Для Натальи “второй этаж” закончился серьезной травмой ноги.

Окно, как правило, зарешеточное с этой стороны камеры, с незакрывающейся форточкой. Хотелось бы помыть, но этому препятствует покрашенная в темно-бордовый цвет решетка, где на заднем плане просматривается белый проем окошка, куда никогда не попадает солнце, т.к. сама камера под номером 10 находится в подвальном помещении.

Но нам еще повезло. Это одна из лучших камер! Моя знающая тезка, “пленница” Леночка, говорит, что данный ремонт сделан на деньги Евросоюза.

Изначально я попала в камеру номер 1, с нарами, прикрепленными к стене металлическими рейками с болтами. И с туалетом без второй стенки, просто напротив двери, где в любой момент может открыться окошко двери и застанет тебя, сидящей в интересном положении.

Поэтому сейчас наша камера это почти пятизвёздочный отель. А с туалетом поступили нестандартно: просто закрыли пространство вместо двери простынкой, и прикрепили с двух сторон в качестве груза наполненные бутылки с водой, что бы не свалилась.

Вначале нам выдали по одной простыне, одному полотенцу. Камера (окошко) могла открыться в любой момент без всякого предупреждения. А еще, вначале нашей “отсидки” в камере на восьмерых, две девчонки “не из наших” были курящие и курили в камере. Этот момент и явился началом нашего бабьего “бунта”: с объявлением коллективной голодовки, с отказом выхода на утреннюю и вечернюю поверку и предупреждением начальнику ИВС — поднять вопрос после нашего выхода на волю, о соответствии того занимаемой должности.

Прибежал даже сам, знаменитый сейчас наверное на всю Беларусь, начальник РОВД Ленинского района — г-н Самосюк Николай Георгиевич. И когда узнал, кто главный смутьян, дал свой приговор — 15 суток…

Сейчас я готовлюсь к получению второго “транша” отсидки + 15 суток к уже имеющемуся сроку, которые как “горячие пирожки” штампует г-н Самосюк. Трое из нас уже получили дополнительные сроки + 15 суток.

Когда меня вывезли для получения второго срока в суд Ленинского района, увидела молодого 18-летнего парня Тихона, которому “шили” уже третий срок. Но немножко я отвлеклась от темы…

Наш бабий “бунт” на “корабле” имел свои результаты:
Охранники стали более вежливыми, уже не так ругаются матом. Прежде чем открыть дверь или окошко, стали стучаться. Нам выдали вторую простынь и второе полотенце. А еще, наверное впервые за всю историю существования ИВС, появилась “некурящая” камера.

“Наши” мужчины нами гордятся и каждый раз, когда мы выходим на утреннюю поверку, всегда прислушиваются, а что на этот раз “вытворят” девчонки…

Гуляем мы один раз в день. Прогулка наша проходит во внутреннем дворике, что представляет собой ж/б “яма” с зарешетчатым верхом. Таких “ям” — три, и одновременно могут выгуливаться три камеры заключённых.

Что бы поддержать своих мужчин, мы пели песни: купалинку, русские, белорусские. В ответ были слышны апплодисменты по ту сторону “ямы”. Иногда кричали: “Жыве Беларусь!” И в ответ слышали: “Жыве!”

Р.S. Пост прочитан и дано добро всеми насельниками камеры номер 10 на публикацию.

Источник – телеграм “Кот Рогачука“