«Водила хоровод, потому оказалась в СИЗО»: отец арестованной брестчанки

7 октября правозащитники признали ее политзаключенной. Учительницу иностранных языков подозревают в организации групповых действий, грубо нарушающих общественный порядок.

Почти два месяца 25-летняя Марина находится в брестском следственном изоляторе №7.

13 сентября она участвовала в акции протеста в Бресте на пересечении бульвара Космонавтов и проспекта Машерова.

По данным МВД, в тот день на улицы вышло около 1000 человек. Люди гуляли по городу, пели песни, водили хороводы. На одном из центральных перекрестков против демонстрантов милиция применила водомет. Кстати, многие брестчане до сих пор называют это место «водометным перекрестком».

Отец Марины, известный в Бресте литератор Владимир Глазов вспоминает об этом так:

«Её взяли за хоровод. Этим хороводом они (протестующие – ред.) перекрыли движение общественного транспорта. Тогда в Бресте впервые был применен водомет. Я так понимаю,  властям надо было оправдать его применение, поэтому они и стали возбуждать дела. Всего  уголовных дел, связанных с участием в протестах, тогда возбудили, по-моему, около двадцати. Мою дочь арестовали 23 сентября. Пришли утром домой, на десятые сутки после акции, когда она собиралась на работу».

На наш вопрос, какова была его первая реакция на арест Марины, Владимир ответил так:

«Ощущение полной беспомощности. Хочется что-то сделать, и ничего не можешь. Ходишь по комнате, как зверь по клетке».

Мать Марины присутствовала при обыске её квартиры, который проходил спустя несколько дней после ее задержания. Свидания с Мариной по-прежнему запрещены.

«Ее обвиняют по уголовной статье 342 (организация и подготовка действий, грубо нарушающих общественный порядок, либо активное участие в них – ред.), — продолжает Владимир. — В первом письме, которое я получил из СИЗО, Марина говорит, что как только за ней пришли, ей сразу дали понять, что до суда не выпустят. Когда будет суд, неизвестно.

Как я понял из письма, самым тяжелым для нее были переводы из камеры в камеру. Только знакомишься, только подстраиваешься под одних людей, и тут снова резкая перемена. В остальном старается держаться бодро.

Общаться приходилось уже и с «бытовиками», и с убийцами, и с рецидивистами. Вдохновляют письма поддержки от знакомых и незнакомых людей. Пишет и о том, что получила колоссальный опыт выживания в крайне непростой ситуации».

Видно, что Владимиру до сих пор трудно свыкнуться с мыслью, что дочь в тюрьме. Да к такому в принципе невозможно привыкнуть, как ни старайся.

«Я человек советский. У меня было пионерское детство, –  говорит отец девушки. – Тогда существовали такие понятия, как «социально близкие»  и «социально не близкие» граждане. Так вот, для наших сегодняшних властей такие люди, как Марина — умные, жаждущие чего-то нового, — они все не социально близкие.

Моя дочь — молодая, незамужняя учительница… Хорошо училась в школе. Закончила иняз в Бресте, параллельно занималась с детками, преподает два языка – польский и английский. Любит путешествовать, была в Германии, Прибалтике, в Финляндии.

Она человек очень мобильный, коммуникабельный, жаждущий перемен. Как и многие белорусы, после выборов ходила на акции протеста, сшила и повесила на окно своей квартиры бел-чырвона-белый флаг. Он так и провисел там, пока за ней не пришли»…

Владимир вспоминает о временах своей молодости, что аккурат пришлись на период перестройки и первые годы белорусской государственности. Тогда, по его словам именно молодежь активней всего выступала за перемены.

«Молодым свойственно поддерживать преобразования, выступать против несправедливости и устаревших порядков. Это вполне естественно. Нынешней молодежи, с одной стороны, повезло, она имеет возможность путешествовать и видеть другую жизнь.

С другой, ничего другого внутри страны они не видели. Кроме нынешних реалий. Вот этот очень глубокий диссонанс и вывел их на улицы. Они первыми отринули страх и пошли против системы. Ничего не круша, не ломая, как кто-то пытается сегодня преподносить.

Они просто вышли, чтобы высказать свою позицию. Мирно, достойно, абсолютно не представляя никакой угрозы никому. А то, что перекрыли на час движение, так послушайте: что у нас, никогда не перекрывают улицы? Когда надо властям, перекрывают еще не так».

Статья, по которой подозревают Марину и еще два десятка жителей Бреста (остальные находятся на свободе), предусматривает в качестве наказания штраф или арест, ограничение или лишение свободы до трех лет.

Следственные органы пока что отказываются от любых комментарий на этот счет. Ходатайство об освобождении Марины под подписку о невыезде суд отклонил.

23 ноября истекает двухмесячный срок ее заключения под стражей, который может быть либо продлен, либо прекращен.

Адрес для писем политзаключенной Марине Глазовой:

СИЗО-7, г. Брест, ул. Советских пограничников, 37, 224030.