Таким образом надзорное ведомство отреагировало на заявления социальных сетях епископа Минско-Могилевской архиепархии Римско-католического костела в Беларуси Юрия Кособуцкого и председателя Синодального информационного отдела (пресс-секретаря) Белорусской православной церкви Сергея Лепина.
В Генеральной прокуратуре отметили, что в заявлениях, которые эти священнослужители разместили в соцсетях по поводу демонтажа и переноса стихийного мемориала памяти, возведенного в связи со смертью Романа Бондаренко, «в заведомо безапелляционной агрессивной тональности используются определенные термины и обороты («глумление над портретами убиенного», «зачем это сатанинское попрание лампад и иконок» и др.), сознательно повышающие уровень напряженности в обществе, разжигающие ненависть к представителям органов государственной власти, в том числе правоохранительных органов, и, как следствие, вражду в отношении указанных социальных групп населения».
– Подобные действия недопустимы и неприемлемы, поскольку не только не отвечают основополагающей роли церкви в части достижения взаимного понимания, терпимости и согласия в обществе, но и побуждают граждан к агрессии, противоправным действиям, решению возникающих вопросов неконституционным путем, – считают в прокуратуре.
Там также указали, что подобные высказывания противоречат статье 16 Конституции Республики Беларусь, запрещающей деятельность религиозных организаций, их органов и представителей, направленную против гражданского согласия, а также Закону РБ «О свободе совести и религиозных организациях».
Генеральная прокуратура также вынесла предписание Уполномоченному по делам религий и национальностей, в котором потребовала «устранить выявленные нарушения и принять дополнительные меры по предупреждению разногласий в сфере взаимоотношений государства и религиозных организаций».
Любопытно, что заявление надзорного ведомства появилось после того, как накануне (17 ноября) Александр Лукашенко поручил главе своей администрации Игорю Сергеенко совместно с генеральным прокурором «дать оценку этим заявлениям» священнослужителей.
Лукашенко посчитал их «издевательскими» и не соответствующими действительности. «Все было сделано специально, чтобы обвинить власти в варварстве», – заявил Лукашенко.
15 ноября Юрий Кособуцкий на своей странице в Facebook назвал действия силовиков, которые разрушили народный мемориал памяти Романа Бондаренко, «попыткой уничтожить все то благородное, чистое, светлое, что есть в наших людях».
В свою очередь пресс-секретарь Белорусской православной церкви Сергей Лепин также в Facebook написал, что «это глумление над портретами убиенного, над цветами в его память, сатанинское попрание лампад и иконок».
Комментарий юриста:
Генеральная прокуратура РБ заявила, что высказыванием своих мнений представители самых крупных конфессий якобы «разжигают «ненависть к представителям органов государственной власти, в том числе правоохранительных органов, и, как следствие, вражду в отношении указанных социальных групп населения».
В своем заявлении прокурор намекает на возможность наличия состава преступления, предусмотренного статьей 130 Уголовного кодекса РБ («разжигание расовой, национальной, религиозной либо иной социальной вражды или розни, реабилитация нацизма»).
Ну, положим, что в стране, статьей 33 Конституции гарантирована свобода мнений, убеждений и их свободное выражение, при этом никто не может быть принужден к выражению своих убеждений или отказу от них. Склонен рассматривать заявления представителей церкви как выражения своего мнения, что они, в последствии, и подтвердили. Подобного рода высказывание мнений является одним из основных защищаемых и гарантированных Конституцией прав граждан.
С другой стороны, Генеральная прокуратура, на мой взгляд, допускает подмену понятий, отождествляя представителей органов государственной власти, в том числе правоохранительных органов с некими социальными группами населения. Полагаю, что это вопрос спорный, т. к. должностные лица наделены определенными властными полномочиями, им даны права применять к населению физическую силу в строго определенном законом порядке, им повешено на пояс боевое или травматическое оружие, даны в руки спецсредства. Их действия регулируются специальными нормативно-правовыми актами, которые не действуют для иных социальных групп населения.
Надо помнить и о том, что из смысла нормативно-правовых актов, регулирующих деятельность силовиков, следует, что основной их задачей является защита прав и свобод граждан, обеспечение возможности их фактической реализации, а также принятие мер для профилактики преступлений и административных правонарушений, борьба с преступностью. Я бы даже сказал бы, что правоохранители – это некая силовая надстройка над обществом, предназначенная того, чтобы права и свободы в обществе действительно соблюдались.
Как водится, Уголовный кодекс не определяет термина «социальная группа» и за толкованием его нам следует обратиться к обществознанию, которое, действительно, определяет социальные группы как «объективно существующая устойчивая общность, совокупность индивидов, взаимодействующих определенным образом на основе нескольких признаков, в частности разделяемых ожиданий каждого члена группы в отношении других» либо «как любую объективно существующую устойчивую совокупность людей, связанных системой отношений, регулируемых формальными или неформальными социальными институтами».
При этом, та же наука говорит, что тем не менее, не все существующие сообщества людей можно классифицировать как социальную группу, и это должно стать предметом серьезного научного исследования, можно ли группу вооруженных до зубов правоохранителей рассматривать наравне, скажем, с врачами, применяя термины и определения по аналогии.
Напротив, многочисленные заявления граждан о том, что со стороны сотрудников правоохранительных органов допущены за последние 3 месяца нарушения их прав и свобод, наравне с заявлениями об этом не только представителей церквей, могли бы обратить внимание Генеральной прокуратуры, которой, как независимому органу власти, даны соответствующие полномочия надзирать за законностью, в том числе и силовиков, однако, по непонятной причине, она не обращает на эти заявления должного внимания, хотя стоило бы это сделать…
Я бы оценил заявление Генеральной прокуратуры, как попытку запугать представителей церкви оказать на них давление, дабы не допустить подобного высказывания мнений в будущем, чему в будущем, безусловно, еще предстоит дать правовую оценку.
Дмитрий Борейчик, юрист
КОММЕНТАРИИ
ОБСУДИТЬ ПРАВИЛА КОММЕНТИРОВАНИЯ