Говорят, что большинство банков сейчас испытывают большие трудности с ликвидностью. Как это отражается на вкладах и кредитах?

Для того чтобы банки своевременно могли исполнить свои денежные обязательства, они должны иметь определенный уровень ликвидности. Если банкам не хватает ликвидности, они занимают ее на межбанковском рынке или у Нацбанка. Пока что, по данным ресурса infobank.by, большинство белорусских банков справляются с трудностями. Вклады в иностранной валюте и в белорусских рублях делятся примерно 72% на 28%. Но все так гладко в банковской сфере:

«Главный тренд последних полутора лет — отток депозитов населения из банков. С начала прошлого года валютных и рублевых вкладов ушло из банков почти 2 млрд долларов в эквиваленте. Перевешивающая часть этой суммы — это срочные валютные депозиты. Это нанесло серьезный удар по ликвидности банков», — комментирует эксперт аналитического центра BEROC Дмитрий Крук. – Перед банками встал вопрос о том, чтобы скорректировать кредитный портфель.

В какой-то момент многие кредиты стали недоступны. Но экономические власти стимулировали и вынуждали банки сохранять кредитование реального сектора экономики. Чтобы выровнять ситуацию с ликвидностью, банки начали привлекать новые вклады под более привлекательные ставки. Но так как деньги в условиях неопределенности вернулись в относительно небольших объемах, банки пошли за ликвидными ресурсами в Нацбанк.  При этом не всегда регулятор удовлетворяет запросы банков», – отмечает эксперт.

Предложения кредитов для бизнеса и населения постепенно увеличиваются, но проценты по ним значительно выше, чем были раньше. Ставки по кредитам выросли в некоторых случаях выше 25%. Брать такие кредиты безопасно?

На ставки по кредитам влияют несколько факторов.

Первый из них — ставка рефинансирования. Но так как Нацбанк с 1 июля 2020 года сохраняет ее на уровне 7,75% годовых, на рост стоимости кредитов она не повлияла.

Второй — увеличение процентов по рублевым вкладам. После прошлогоднего существенного оттока вкладов банки озадачились повышением их привлекательности и повысили ставки по депозитам. Средняя ставка по новым рублевым депозитам сроком до года в январе выросла до 18,31%, а в феврале немного опустилась — до 18,22%.

Для сравнения: в феврале прошлого года она составляла 8,44%. На долгосрочные вклады средняя ставка выросла до 13,31%. А кредиты в банках всегда дороже, чем вклады, отсюда и более высокие проценты. Третий фактор — заложенные в услугу риски.

Брать ли кредиты на таких условиях, каждый решает сам, в зависимости от целей, возможностей и ожидания того, как будет развиваться экономика.

Кто-то готов брать кредит под высокие ставки в силу его необходимости в данный момент для покупки чего-то крайне важного. Кто-то считает, что даже с такой ставкой он может выиграть.

«Я бы рекомендовал исходить из того, что если вы берете кредит, например, для приобретения жилья, в котором есть необходимость, при этом ежемесячные выплаты по кредиту не превышают половину от вашей заработной платы – тогда стоит рискнуть. В противном случае надо очень хорошо подумать, нужен для вам такой кредит», – советует специалист одного из банков.

Власти заморозили цены, а экономисты говорят, что они все равно будут расти. Чего ждать в плане инфляции и возможной девальвации рубля? 

В феврале годовая инфляция достигла 8,7%. С одной стороны, в попытке сдерживать инфляцию в конце февраля правительство постановило, что цены на ряд социально значимых товаров первой необходимости и лекарств не должны расти больше, чем на 0,2% в месяц. Хотя таким ограничением власти подстегнули инфляционные и девальвационные ожидания, считают эксперты.

«Не поднятие ставки рефинансирования само по себе дает дополнительный импульс для развития инфляционных ожиданий. Хотя с другой стороны надо понимать, что девальвация обычно происходит тогда, когда срабатывает сразу несколько негативных факторов, а именно: торговый дисбаланс во внешней торговле (когда импорт значительно превышает экспорт), резкое падения доходов населения, большой отток банковских капиталов из страны, рост недоверия к финансовым институтам, гиперинфляция”, – полагает наш постоянный эксперт, профессор экономики Александр Черновалов.

Профессор говорит, что сейчас у нас нет ярко выраженных девальвационных ожиданий, следовательно, и прямых предпосылок для обесценивания рубля, что отличает нынешнюю ситуацию от той, которая была в преддверии валютных кризисов в конце 2010 и конце 2014 года.

“Руководство Нацбанка довольно грамотно пока что управляет денежно-кредитной системой. Но на валютный рынок будет оказывать давление ситуация внутри белорусской экономики. Иностранная валюта у нас на внутреннем рынке по-прежнему играет существенную роль. Опасаясь за будущее экономическое состояние, многие домашние хозяйства больше года предпочитают забирать депозиты в иностранной валюте, это в том числе проблема для валютного рынка.

С этим были связаны серьезные проседания резервов, которые мы наблюдали как в прошлом году, так и в начале нынешнего.

Потенциальные риски могут быть также связаны с внешними обстоятельствами. Ведь поддержание внешней конкурентоспособности приводит к тому, что мы во многом повторяем траекторию российского рубля к основным мировым валютам. Если по каким-то причинам произойдут значимые скачки в стоимости российского рубля к ним, то это неизбежно отразится и на белорусском рубле”, – рассказал Александр Черновалов.

Между тем

Ровно 10 лет назад в Беларуси начиналась одна из самых нашумевших девальваций. В понедельник, 14 марта 2011 года, по всей стране выстроились очереди в банки и обменники – белорусы старались спасти свои сбережения. На следующий день из-за ажиотажного спроса Нацбанк выпустил официальное заявление:

«В связи с появлением в последнее время провокационных слухов о возможной резкой девальвации национальной валюты, получивших широкое распространение благодаря отдельным средствам массовой информации и сети Интернет, Национальный банк сообщает, что данные слухи никоим образом не соответствуют действительности…»

А 17 марта с заявлением выступил руководитель Нацбанка Петр Прокопович. Тогда и родилась знаменитая фраза: «Пока я являюсь главой Национального банка, никакой одномоментной разовой девальвации не будет».

Однако сбить ажиотажный спрос на валюту со стороны населения и бизнеса регулятору так и не удалось. Огромные очереди у банков по всей стране, драки и дежурства, перепись по номерам – эти чудовищные для нормальной экономики вещи стали признаком весны 2011-го. Понимая, чем грозит для них вынос вкладов, банки стали вводить лимиты на конвертацию с рублевых карточек, так как Нацбанк ввел ограничение по курсу в сделках с валютой, – не более чем на 2%.

Вскоре банки ввели фактический запрет на выдачу рублевых кредитов. Все эти решения не имели никакого эффекта.

Белорусы продолжили скупать все, что могло сохранить их деньги от девальвации. За неимением валюты в банках – золото. Когда Нацбанк прекратил продажу золотых и серебряных слитков за белорусские рубли, – рванули за бытовой техникой и электроникой. Те, кто мог купить валюту – в Евросоюз за подержанными иномарками.

На фоне всего этого Национальный банк 31 марта 2011 заявил, что «полностью исключает возможность проведения разовой существенной корректировки обменного курса белорусского рубля». За неимением возможности купить валюту по реальному, а не нарисованному властью курсу, белорусы создали сайт prokopovi.ch, на котором напрямую совершались сделки. Вскоре валюта в обменниках подорожала в три раза. Однако Нацбанк еще несколько месяцев устанавливал свой, официальный, заниженный курс, купить по нему валюту было невозможно.