Где рождалась “Звезда по имени Солнце”: Ленинградская “Камчатка”

Ну, а счастливчикам даже удалось там побывать, попеть, попить, послушать рокеров, которые выступают там почти каждый вечер.

Цой проработал кочегаром в “Камчатке” с осени 1986 по 1988 год. Туда его устроил заведующий фонотекой Ленинградского рок–клуба Сергей Фирсов.

“Попал я в котельную через моего старого знакомого – Анатолия Соколкова, который там работал уже несколько лет. Устав работать с пьяницами, он предложил начальству общежития набрать на новый сезон своих знакомых, обещая отличную работу. Начальство, ничем не рискуя, согласилось. Он позвал меня, зная что я служил на флоте кочегаром. Я не работал уже около трёх месяцев, уволившись весной из проводников и пора было куда-то устраиваться. …Стали думать кого брать ещё. Я предложил Цоя, зная что у него проблемы с работой. Тем летом он работал в бане на проспекте Ветеранов. Работа занимала всего один час в день, но с десяти до одиннадцати вечера, что было крайне неудобно. Ему надо было срываться со всех концертов и тусовок и мчаться на Ветеранов, чтобы из шланга смывать листья от веников в этой треклятой бане. Поэтому, когда я ему предложил влиться в нашу команду, он с огромной радостью согласился. Витька устроился где-то на неделю позже меня”. (Из интервью 2013 года)

Вскоре в котельной работали Александр Башлачёв, Святослав Задерий, Андрей Машнин. Котельная была местом стихийных концертов и здесь в 1987 году снимали фильм “Рок”.

В фильме Виктор Цой подкидывает уголь в топку и говорит: «Я просто чувствую себя свободным. Совершенно свободным».

После смерти музыканта котельная стала местом «паломничества» поклонников. Сергей Фирсов организовал в подвале клуб-музей Цоя. Десятилетия проходят, а атмосфера в “Камчатке” та самая – андеграундная, питерская: полумрак подвала, всевозможные сокровища, связанные с кумиром, например, его гитара, купленная ещё в 70-е, черновики с текстами на случайных листках, афиши, и лёгкий налёт панковского пренебрежения к самой святыне. Словно ты провалился во времени и на дворе 86-88 год. Музей Цоя ориентирован на его слушателей 30-летней давности. Наверное, так и должно быть, но мне почему-то вспомнился анекдот про панка.

Во всемирный клуб панков пришло письмо:

“Меня зовут Миша. Я настоящий панк. У меня ирокез длиной в 3 метра, носки я не менял уже две недели, а мыться – ваще не моюсь. А пишу это письмо на бумаге, который только что вытер задницу. Возьмите меня в группу!” Ответ: “Дорогой панк Миша! Настоящие панки задницу не вытирают.”

Применительно к музею хочется перефразировать: настоящие панки не следят за удобством, красотой, временем. Нет, музей Цоя ни в коем случае не должен быть паркетным с чопорными тётушками у входа. Но, мне кажется, не хватает манкости для молодёжи, информативности. С нынешними технологиями можно вообще сделать туристическую Мекку, к которой всякие хапуги даже не подумали бы приближаться. И это спасло бы “Камчатку” от натиска современности.

В 2006 году дом, в котором размещается музей, передали из муниципальной собственности частной фирме ЗАО «Градостроитель Санкт-Петербурга». Барыги к року равнодушны, Цоя, видимо, не слушали, но хорошо умеют считать деньги. Они решили снести дом, а на его месте построить дорогую гостиницу. Сергей Фирсов, который до сих пор работает директором музея Цоя, возглавил движение по сохранению дома. Барыги на какое-то время сдались и в мае 2007 года появились сообщения, что музей будет сохранён.

В декабре 2013 года вновь появилась информация о возможном сносе здания в связи с признанием его аварийным. Успокаивать общественность в этот раз пришлось вице-губернатору Санкт-Петербурга Владимиру Лавленцеву. Пока на его честном слове всё и держится. Долго ли? Возможно, пока не подряхлеют поклонники Цоя, способные отстаивать кочегарку. Или не случится иных перемен, которых так требовал музыкант.

Фото автора