Мирный протест 2020 года значительно повлиял на публичную позицию церквей. Во-первых, епископы, священники и пасторы делали заявления против насилия и беззакония, проповедовали о мире и справедливости, критически отзывались о действиях режима, участвовали в акциях солидарности и просто ставили у себя в Facebook бело-красно-белые аватарки. Во-вторых, в среде верующих – как внутри конфессий, так и между ними – возникали различные низовые инициативы, проекты, сети сотрудничества.
Однако когда начал раскручиваться маховик репрессий, режим сделал все возможное, чтобы эту активность придавить. Нелояльные епископы были заменены на более лояльных, священников отправляли на сутки, проводили обыски, перемещали на другие приходы и лишали должностей, против наиболее известных лиц из христианского сообщества начиналась травля в соцсетях и в государственных СМИ. Многие священники и пасторы из-за угрозы преследования вынуждены были бежать из Беларуси, другие полностью закрыли свои соцсети и целые христианские проекты. Власти вмешивались даже в то, какие песни верующие поют в церквях, накладывая запрет на гимн “Магутны Божа”, и даже в какой цвет красят яйца на Пасху и украшают рождественские елки. Поле для публичного проявления протеста значительно сужалось.
Война в Украине: новый виток протеста
Мощный моральный посыл мирного протеста 2020 года, имеющий точки соприкосновения с нравственной повесткой христианства, вопросов несправедливости, беззакония, лжи, а также связанный с насилием, унижением человеческого достоинства и страданиями людей, побудил верующих и священнослужителей к активному участию в продемократическом движении.
Начало войны в Украине оказалось похожим триггером: намеренная ложь политических лидеров о том, что это всего лишь учения; агрессивная пропаганда в госСМИ, масштаб военных действий, в результате которых на мирные города обрушились артиллеристские удары, ужас от гибели огромного количества мирного населения, чувство вины за роль собственной страны во всем этом. Сыграл важную роль и солидарный в осуждении российской агрессии голос украинских церквей – независимо от конфессии, а также адресные обращения к белорусским христианам.
В результате, политика, которая почти исчезла из социальных сетей и проповедей, вновь вернулась, а верующие снова активизировались и попытались хотя бы частично использовать те формы протеста, к которым они прибегали в условиях длящейся демократической революции.
Православные и католические священники размещали в соцсетях в режиме “только для друзей” и открыто антивоенные призывы и декларации, ставили в знак солидарности украинские флажки себе на аватарки, присоединялись к петициям – так больше десяти белорусских священников поставили свои подписи под Обращением священников РПЦ с призывом к немедленному прекращению огня.
Активно использовалась такая традиционно церковная форма протеста, как молитвы за Украину. В католических храмах организация таких молитв поощралась церковными властями. Священники следовали призыву папы римского посвящать определенные дни молитве за Украину и в рамках этих мероприятий могли украшать храмы таким образом, чтобы в символах читалась поддержка Украины и осуждение российской агрессии.
Епископат Римско-католической церкви Беларуси хотя и избегал в официальной коммуникации четких формулировок с осуждением российской агрессии, под давлением верующих, которые организовали петицию с требованием созвать внеочередное заседание Конференции католических епископов Беларуси и не только назвать вещи своими именами, но и потребовать от властей Беларуси, чтобы страна не участвовала в военных действиях против Украины, выразил свою позицию. Петиция собрала более 350 подписей, и епископы приняли обращение, в котором ряд требований верующих был удовлетворен.
В православных церквях с этим было сложнее. Во-первых, патриарх Московский и всея Руси Кирилл директивно разослал текст молитвы за мир в Украине, в котором в конфликте обвинялись некие “иноплеменные народы”, которые воюют против “Святой Руси”, а другими молитвами священникам молиться запрещалось, как это было, например в Гродненской епархии. Более того, патриарх неоднократно выступал в поддержку российской агрессии, поэтому протест православных имел не только политическое, но и церковное измерение.
Во-вторых, православная иерархия, как правило, меньше прислушивается к мнению верующих, хотя они и пытаются влиять на мнение церковных лидеров или по крайней мере дистанцироваться от них. Инициативы “снизу” играют здесь более символическое значение. 26 февраля белорусские православные верующие инициировали петицию патриарху Кириллу с требованием выступить против российской агрессии. Петиция собрала более 600 подписей, а риторика патриарха стала еще более провоенной.
Православные кибер-партизаны также взламывали официальные страницы в соцсетях. 3 марта на сайте Минского кафедрального собора появился антивоенный баннер и заявления иерархов Украинской православной церкви с осуждением военной агрессии. 23 марта был взломан сайт известного белорусского проповедника архимандрита Саввы (Мажуко), который выступал в поддержку российской агрессии.
Новая волна репрессий из-за антивоенных протестов
3 марта православные матери вместе с Telegram-каналом “Союз матерей” пригласили верующих женщин приходит на молитву в Минский кафедральный собор на вечернюю службу – вместе помолиться Богородице за Украину и за своих сыновей, чтобы им не пришлось ехать воевать на стороне России.
На призыв к молитве отозвалось около сотни женщин, но в назначенное время собор и прилегающая к нему территория были фактически оцеплены силовиками в штатском и спецтранспортом. Всех входящих на службу снимали на камеру, а после службы четерых женщин задержали и доставили в РУВД, несмотря на протесты священника. А журналистку Диану Середюк и ее мужа Евгения Батуру арестовали на 15 суток за то, что они просто подошли к собору.
Преследования коснулись и целого ряда священнослужителей. Греко-католический священник Василий Егоров из Могилева был задержан за наклейку на автомобиле с надписью “Украина, прости”. Он провел три дня в изоляторе временного содержания и был оштрафован на 1600 рублей. Ксендза Александра Барана из поселка Лынтупы осудили на десять суток, одной из причин стал желто-голубой значок на аватарке, который посчитали “несанкционированным пикетированием”. Еще один ксендз, поляк Анджей Бульчак, вынужден был бежать от угрозы преследования в Польшу – против него был начат процесс из-за размещения на YouTube-канале его прихода видеоролика “Письмо”, в котором по-польски рассказывалось о том, что белорусы на самом деле выступают против войны в Украине. Православных также не обошли аресты. 28 февраля во время антивоенного протеста был задержан Михаил Маруго из Минска. За то, что он находился в районе вокзала с букетом цветов, православный священник получил 13 суток.
Несмотря на высокий риск преследований за самые мелкие проявления протеста вроде флажка на аватарке или наклейки на машине, белорусские священники и верующие не теряют мотивации высказывать свою позицию в той или иной форме, чаще всего стихийно, точечно и в индивидуальном порядке. Такой неорганизованный протест меньше заметен в публичной сфере и про него чаще становится известно или людям из ближайшего окружения, или он приобретает резонанс в результате его подавления со стороны силовых структур. Тем не менее, создаются множественные точки напряжения, которые находятся в режиме “ожидания” и при определенных условиях имеют потенциал для широкого протестного движения.
Автор: Наталья Василевич, теолог, политолог, специалист по конституционному праву, модератор группы “Христианское видение” Координационного совета.
КОММЕНТАРИИ
ОБСУДИТЬ ПРАВИЛА КОММЕНТИРОВАНИЯ