Что означают планы белорусских властей заместить импорт?

Лукашенко считает, что нужно лишь время, чтобы довести ее качество до мирового уровня, и вот тогда «будут у нас и свои Мерседесы».

Александр Лукашенко: будут у нас и свои «Мерседесы», на это времени много не надо

Между тем Россия, попавшая под беспрецедентные санкции, и сама не слишком-то успешно справляется с задачей компенсировать утекающие импортные товары своими. «Москвич» (будь он хоть с российскими, хоть с китайскими корнями) вряд ли заменит Renault, нишу ушедшего из страны McDonalds никто занять не спешит, а проект NashStore, который должен был стать аналогом GooglePlay и запуститься к 9 мая, по сей день не работает.

Впрочем, в министерстве экономики Беларуси оптимистично заявили о «более чем десяти» совместных с Россией импортозамещающих инвестпроектах на 2,5 миллиарда долларов — в сельхозмашиностроении, автомобилестроении, нефтехимии, приборостроении. В ближайшее время обещают опубликовать даже список для банков, под какие товары выдавать льготные кредиты.

Каковы перспективы проектов по импортозамещению и поможет ли в этом Россия отечественным производителям, Филин поинтересовался у академического директора BEROC Катерины Борнуковой.

— Мы пока не знаем, какие конкретно проекты предложены. Что-то из этого может получиться, — говорит экономист, — потому что сейчас складываются самые благоприятные условия с точки зрения спроса на импортозамещение.

Раньше мы пытались производить, условно, бытовую технику, но все время оказывалось, что импорт из других стран более конкурентоспособен по комбинации «цена-качество». Теперь этого импорта нет, и у нас в этом плане возникает окно возможностей.

Но тут возникают два других момента. Во-первых, пропадают в первую очередь высокотехнологичные продукты, и вопрос не только в инвестициях, чтобы их заместить. Возможно, мы могли бы пытаться производить офисную бумагу — вопрос в доступе к достаточному количеству химикатов, которые используются в производстве.

Во-вторых, вопрос в масштабах, на которые реально можно претендовать. Если раньше импортировали из Европы в Россию какой-то один очень нужный винтик, то мы можем его сделать, но это не будет значимым достижением на макроуровне. А заместить, допустим, турбины Siemens у нас вряд ли получится.

Поэтому возможности действительно есть, но они очень сильно ограничены, и нельзя ожидать, что на макроуровне это вытянет нашу экономику. К тому же процесс импортозамещения — это инвестиции, деньги и время, а ни того, ни другого у нас сейчас нет.

— Обещания об импортозамещении автомобилей (будут «свои Мерседесы») вызывают чувство дежавю: мы слышим это со времен Самандов и Geely, и всякий раз что-то не получается. Если не получилось тогда, почему должно получиться теперь?

— С Geely, в общем, у нас получилось. Другое дело, что в Беларуси просто сборочное производство: поставляют комплектующие из Китая, а мы их на месте собираем. Это лучше, чем ничего, но это, конечно, не белорусский автомобиль.

С уходом крупных производителей из России у Geely могут появиться новые возможности на российском рынке. Но надо понимать, Китай точно так же видит, как европейские производители освобождают рынок, и хочет зайти туда со своим производством. И если раньше Китай готов был инвестировать в Geely как сборочный проект на территории Беларуси, то после августа 2020 года инвестиции из Китая начали стремительно снижаться, и о новых инвестпроектах не слышно. То есть, Китай потерял веру в Беларусь как в островок стабильности и удобное место для размещения производства.

Поэтому, замахиваясь на сельхозмашины, автомобилестроение, нужно осознавать, что конкурировать придется с Китаем, и эта конкуренция не будет для Беларуси легкой.

— По логике, если бы мы могли произвести сами либо закупить у России сырье и комплектующие дешевле, лучше по качеству, чем в Европе, то давно бы так и сделали. Сейчас особого выбора уже нет. Значит ли это, что стоит ожидать ухудшения качества и/или повышения цены на «импортозамещаемые» товары?

— Да, и это неизбежно, как это уже произошло с белорусскими контрсанкциями. Наложили запрет на ввоз яблок — их стало меньше: они стали либо хуже, либо значительно выросли в цене. Если бы яблоки из Турции и Азербайджана были бы такими же качественными и дешевыми, как польские, то мы бы и раньше их ели. То же самое с импортозамещением: если бы могли сами сделать хорошо и дешево, то что мешало год назад?

Один из свежих примеров, где импортозамещение не получилось — компания «Санта Бремор» вынужденно приостановила поставки в РФ, потому что доступа к норвежскому лососю больше нет, а переход на российскую красную рыбу влечет повышение себестоимости и потерю части рынка.

Из-за санкций компания из Бреста приостановила поставки морепродуктов в Россию

Станет ли это тенденцией и какие именно производства затронет, пока сказать сложно, говорит Катерина Борнукова, потому как в каждом конкретном случае нужно представлять, откуда идет импорт и можно ли его заместить. Однако, к примеру, недавно введенный Тайванем запрет высокотехнологичного импорта может иметь прямые и весьма ощутимые последствия для приборостроения.

— Думаю, что таких случаев, как с «Санта Бремор», будет все больше и больше. Речь не только о прямом эффекте санкций, но и о различных опосредованных вещах.

— Сотрудничество с Россией по импортозамещению поможет белорусскому производству, экономике или, напротив, еще больше усилит зависимость?

— Это не взаимоисключающие вещи. Допустим, Россия поставит некий заслон для китайских тракторов и будет покупать больше белорусских. Прямо сейчас для ВВП Беларуси это сыграет позитивную роль. Но в результате вырастет зависимость от российской экономики, доступа на российские рынки, от политики. И если завтра мы себя как-то «плохо» поведем, кто мешает России снять барьер для китайцев, а вы, Беларусь, делайте, что хотите.

Собственно, увеличение поддержки от России — единственное, на что мы сейчас можем рассчитывать. Это одновременно помогает сегодня и создает проблему огромной зависимости в долгосрочном периоде. И мы уже видим, как эта зависимость дорого обходится Беларуси — из-за нее, предоставив свою территорию для нападения на Украину, мы и подверглись соответствующим последствиям в виде санкций, потери рынков и так далее.