Российский политолог: «Есть планы о присоединении Беларуси, но есть еще и властолюбие Лукашенко»

На этой неделе «Медуза» опубликовала информацию, что 11 сентября в Беларуси может пройти референдум о присоединении Беларуси к России.

 

Так какие же на самом деле планы в России на Беларусь?

– Как всегда, в Кремле рассчитывают несколько опций, то есть играют на нескольких инструментах. Будут выбирать в последний момент, – высказал мнение эксперт Фонда Карнеги, российский политолог Александр Баунов. – Видимо, для тех, кто принимает решения, в их понимании это и есть гибкость. Когда ты держишь несколько вариантов наготове, а потом выбираешь один из них. Так было собственно с войной.

Проблема в том, что, когда появляется соблазнительный радикальный вариант, он создает собственный центр притяжения. Как мы видим, в случае Дмитрия Медведева, это номенклатура, которая пытается сделать себе политическую карьеру за счет того, что выходит в авангард и впереди остальных.

Таким образом, радикальный вариант, если мы смотрим на вероятность присоединения Донбасса к России, или в терминах Медведа «воссоединения» Беларуси и России, то это тот самый вариант, который будет притягателен для какого-то количества номенклатуры и информационных наемников.

Они будут делать на него ставку, потому что он яркий, он радикальный, он выбивается из каких-то более осторожных. И еще, засветившись рядом с этим вариантом, можно выразить лояльность и патриотизм.

И мы видим, что вот так вот радикальные варианты приобретают собственную жизнь, которая, в конце концов, может оказаться более живой, чем жизнь в рамках более спокойных решений, хотя, надо признать, в этой ситуации их нет.

Так что да, есть такие планы о присоединении. По поводу Донбасса они более реализуемые, по поводу Беларуси – менее. А линия поведения Медведева связана с тем, что ему надо вернуться в патриотический лагерь. В каком-то смысле возглавить партию войны, чтобы вернуть себе шансы стать преемником Путина.

Насколько Россия готова пойти до конца с референдумом?

– Если рассуждать глобально, то выиграл проект переустройства постсоветского пространства. Это то, с чем Путин хочет идти к продлению своих полномочий, или к обмену себя на своего делегированного преемника. И это переустройство выглядит как частный случай переустройства мирового порядка, поскольку нынешний мировой порядок не предусматривает переустройство постсоветского пространства, следуя пожеланиям России.

Есть захваченные территории, которые можно или вернуть или юридически оформить. Их можно оформить как отдельные государства, или как часть Российской Федерации. Выбор идет между этим.

Проблема в том, что у них фактически нет субъектности. И даже та субъектность, которая у них есть. То есть, те коллаборанты, которые работают в местных администрациях, для них более безопасным является вариант присоединения к России. Он просто снимает для них больше рисков, ведь, что такое непризнанное государство мы все прекрасно понимаем по тому, как существовали последние годы «ДНР» и «ЛНР».

Что касается статуса Крыма и всего остального, захваченного Россией, пока по этому поводу в Кремле идет дискуссия. Кто-то хочет отделить Крым от всех остальных украинских территорий, потому что на Крым, как на особый случай, многие на Западе были согласны. На все остальное согласен никто не был. И эту небольшую разницу хотят сохранить.

Что касается Беларуси, то у нее есть субъектность, прежде всего, в виде международной признанности. Она член ООН и других организаций. А, кроме того, есть еще и властолюбие Лукашенко, который только что так сильно бился за свою власть со своим населением и что, так просто ее отдаст?

Именно это всегда было препятствием для полного слияния. И он в каком-то смысле до сих пор стоит против этого. Но это никак не мешает создать какую-то конфигурацию в виде более тесного союзного государства, который будет состоять из России и Беларуси и, допустим, свеже созданных республик Украины.

И это будет что-то вроде переучреждения большой России, нового СССР. Какой-то такой проект более реальный, чем простое поглощение. Хотя, если Лукашенко будет терять контроль, то он скорее согласится, чтобы Россия его взяла, а он там номинально или реально будет присутствовать. Мне кажется, он слишком властолюбив, чтобы потерять суверенитет.