Как изменились украинцы за три месяца войны и какой есть шанс для Беларуси

“Но процесс все равно шел, и в принципе Россия оставляла за собой возможность отыграть его с точки зрения защиты своих интересов и укрепления себя. Вспомним фактор Медведчука с 2017 по 2020 год.

За эти чуть более 100 дней войны украинское общество прошло большой путь, на который в мирное время с различными процессами, хорошими или негативными, ушло бы 5-7 лет. Поэтому результат определенный есть, но вряд ли он обрадует РФ”, – считает Тышкевич.

Он отмечает, что с точки зрения того, как Украина меняется внутри страны, есть несколько сюрпризов. Например, консолидация политических элит, фактор того же Зеленского.

“А если брать внешнеполитическую канву, то роль Украины в регионе и в мире возрастает. Конечно, нельзя сказать, что Украина стала региональной сверхдержавой, но это точно не то государство, о котором говорят «среди прочих».

Плюс общий баланс меняется, потому что Швеция и Финляндия подали заявку в НАТО, и это тоже о многом говорит.

Если говорить о самой Украине как о государстве, выводы делать рано. Многое будет зависеть от того, чем закончится этот этап войны, потому что, к сожалению, это только один из этапов. И любое соглашение будет де-факто перерывом в войне. Кстати, украинские политические элиты об этом знают и должны отдать должное”.

Что касается Китая, то он добивается своего без войны. Китай работает над ослаблением России вместе с США, но с разных полюсов. В этом, несмотря на их оппозицию, они на одной стороне. А зачем Китаю воевать, если Россия уже ослаблена и привязана к нему?

“Китай проводит с Россией ту же политику, которую Россия всегда пыталась проводить в Беларуси. И до сих пор тратит. Это вход в экономику и это привязка всех процессов к себе, чтобы потом нельзя было выйти. Только размеры совсем другие”, – говорит Игорь Тышкевич.

По его словам, амбиции России как мировой сверхдержавы уже подорваны.

“Если мы говорим, что Украина восстанавливает свои границы и все, то ситуация очень интересная. На данном этапе в самой Российской Федерации, учитывая особенности ее политического режима, может возникнуть внутриполитический кризис. Так всегда происходило, когда российские элиты признавали или признавали иностранное или иностранное военное поражение.

А внутренний кризис в России — это автоматический шанс для таких стран, как Беларусь, Грузия, Молдова, находящихся в сфере влияния России, от него отскочить. Но это будет после поражения, а не одновременно”, – отмечает политолог.