«Силовики для Лукашенко становятся важнее, чем гражданские чиновники»

Александр Лукашенко начал неделю с доклада главы Администрации президента, госсекретаря Совбеза и руководителя КГБ. На встрече, кроме прочего, обсуждалось совершенствование работы и развитие Комитета госбезопасности.

— Нам надо не легкие изменения, а к традиционным задачам (разведка, контрразведка, антитеррористическая деятельность и т.д.), добавлять какие-то другие функции, создавать новые. Особенно в силу той информационной безопасности, которая должна быть в стране, и той гибридной войны, которая развернута не только против Беларуси, — заявил Лукашенко.

Кроме того, из его уст прозвучало: «Если не дай бог, война».

Поинтересовались у эксперта, что стоит за словами правителя и преобразованиями чекистского ведомства?

— С одной стороны, Лукашенко действительно живет в информационной повестке войны. И сколько бы он не храбрился и не рассказывал всем, что Беларусь ни при чем, все понимают, что Беларусь в войну, конечно, вовлечена, — в экспресс-комментарии «Салідарнасці» говорит аналитик Белорусского института стратегических исследований (BISS) Вадим Можейко. — Он не имеет возможности публично высказать свое недовольство, потому что не в том положении. И такая реальность ему, конечно, не нравится. Но логика войны — это то, в чем он живет.

С другой стороны, мы видим, что вся деятельность последние несколько недель — и учения возле границы, и разные мобилизации, и запрет на посещение приграничных территорий — это вполне укладывается в картину того, что Лукашенко по сути поддерживает Путина в войне на данный момент тем, что максимально блефует.

Он демонстрирует различную околовоенную активность в отношении Украины, заставляя украинскую армию не только нервничать, но и держать на границе с Беларусью какие-то войска, не имея возможности отправить их непосредственно на Донбасс, в зону боевых действий с Россией.

И в этом смысле вся сегодняшняя риторика о войне и все связанные с ней реформы говорят о том, что мы как будто бы все время в каком-то предвоенном зависшем состоянии.

Поэтому усиливается влияние не только спецслужб и армии. Для Лукашенко все накладывается и на контекст 2020 года. Он понимает, что силовики и есть его электорат, его опора, те, с кем ему работать. Силовики становятся важнее, чем гражданские чиновники.

Мотивы Лукашенко в сторону милитаризации, по словам аналитика, понятны со всех сторон. В том числе Вадим Можейко не исключает, что белорусский правитель может готовиться и к реальной войне.

 

— Думаю, после 24 февраля в плане войны в нашем регионе все возможно. Лукашенко понимает, что он не контролирует ситуацию. Если завтра российские войска начнут наступление на Украину со стороны Беларуси, он никак не сможет этому помешать в его нынешней реальности.

А если при этом Украина будет успешно отбиваться и перейдет в контрнаступление, зайдет на территорию Беларуси? Понятно, что этого постараются не допустить, в том числе в самой Украине, но если так все-таки случится?

Лукашенко не понимает, как и что будет, и в ситуации непонимания он заинтересован в наращивании военного потенциала, мобилизации. В том числе и чтобы защитить самого себя в случае турбулентности в регионе.

ВСУ признавались, что 24 февраля они действительно не считали вероятным такой сценарий, не были к нему готовы. Логично, что сейчас они уже к подобному развитию событий готовятся, — отмечает собеседник.

В связи с усилением роли спецподразделений он допускает, что КГБ наделят новыми полномочиями, в частности, контроля за пропагандой.

— Правитель опять говорил про «информационный спецназ». И мы можем наблюдать, как усилилась белорусская пропаганда за последние два года. Сегодня в своих целях власти стараются использовать не только традиционные газеты и телевидение, но и активно используют телеграм-каналы, рекламируют пропаганду через контекстную рекламу в ютубе, пытаются искать видеоблогеров, работать с ботами.

То есть, они открывают все новые для себя пространства.

Должны ли появиться при этом, например, департамент пропаганды, министерство пропаганды или это так и будет Мининформ, — не знаю. Есть ощущение, что пока пропаганда разбросана по разным ведомствам, и не до конца понятно, кто занимается пропагандистами. Вообще, курируются ли как-то провластные телеграм-каналы, блогеры, выступления пропагандистов в госмедиа и в российских.

Вполне возможно, что единой координации нет, и власть может быть заинтересована в том, чтобы это все как-то упорядочить, возможно, под контролем силовиков, — полагает Вадим Можейко.