«Великая Отечественная» Лукашенко: как в Беларуси историю путают с политикой

На встрече с Владимиром Путиным 25 июня 2022 года Александр Лукашенко в очередной раз сравнил актуальное положение на западных границах Беларуси с ситуацией накануне нападения нацистской Германии на СССР в июне 1941 года и обратился к руководству России за помощью c целью защиты «нашего отечества от Бреста до Владивостока»: «Мы помним 1941-й, когда нас убаюкивали: «Все будет хорошо, все тихо, никто не нападет».

Фантазии о планах нападения со стороны «коллективного Запада» и пафосный образ Беларуси как форпоста Союзного государства или даже своеобразной Брестской крепости за последние годы стали как для самого Лукашенко, так и для белорусской государственной пропаганды привычной темой, а события Второй мировой войны используются для легитимации режима и в качестве его идеологической основы.

Зачем Лукашенко в 2022 году вновь понадобилась Великая Отечественная война? Какие образы войны создали и создают белорусские власти? И какие шансы на успех у этого идеологического проекта диктатуры в контексте войны России против Украины?

Беларусь Лукашенко: советские нарративы вместо переосмысления военной эпохи

Использование истории войны в политических, идеологических, экономических и других целях имеет как в Советском Союзе, так и в постсоветских странах долгую традицию. Ярким примером в этой связи является именно Беларусь в эпоху Александра Лукашенко.

Придя к власти в 1994 году, популист Лукашенко изначально сделал ставку на Великую Отечественную войну, справедливо полагая, что эта тема близка и понятна большинству населения Беларуси, особенно пострадавшей в период нацистской оккупации.

Если в странах Балтии, Украине и даже частично России в начале 1990-х шел процесс переосмысления военной эпохи, то в Беларуси укоренились советские нарративы, а Лукашенко предложил белорусам черно-белую картину мира (сторонники президента — потомки борцов с фашизмом, а противники — последователи коллаборационистов) и весьма успешно использовал войну для идеологической консолидации белорусского общества.

Масштабная кампания по дискредитации герба «Пагоня» и национального бело-красно-белого, или бчб-флага (как «символов белорусского коллаборационизма» в период немецкой оккупации) привели к принятию новой государственной символики в рамках референдума 14 мая 1995 года.

В 1996 году День независимости Республики Беларусь был перенесен с 27 июля (с дня принятия декларации о государственном суверенитете БССР в 1990 году) на 3 июля — день освобождения Минска от нацистов в 1944 году. И именно освобождение Беларуси от нацистов Лукашенко объявил обретением подлинной «независимости» страны.

С середины 1990-х белорусские власти эксплуатируют тему войны, модифицируя время от времени официальные нарративы трагедии (потери Беларуси в войне) и героизма (победа над захватчиками) в соответствии с потребностями актуальной политической конъюнктуры.

Хотя и сам Лукашенко, и люди из его окружения регулярно делали и делают громкие заявления о борьбе за сохранение «исторической правды» о войне, но в реальности диктаторский режим никогда не был заинтересован во всестороннем и открытом изучений событий того периода, отлично понимая, что оно может поставить под удар сформировавшиеся в советский период, наполненные мифами и искажениями образы войны.

Как протесты в Беларуси повлияли на идеологию

Протесты в Беларуси в 2020 году наглядно продемонстрировали противоречивость и провал исторической политики Лукашенко. С одной стороны, стало очевидно, что тема войны, которой режим все годы своего существования уделяет огромное внимание, продолжает присутствовать в сознании белорусов: и противники, и сторонники Лукашенко сравнивали происходящее с самой понятной и известной им исторической эпохой — эпохой войны.

С другой стороны, официальные нарративы так и не стали своими для многих белорусов: 25 лет после референдума 1995 года на улицы Минска с бело-красно-белыми флагами вышли сотни тысяч людей, а сам бчб-флаг — для Лукашенко и его сторонников «фашистское знамя» — стал одним из ключевых символов демократического протестного движения.

Подавление протестов не привело к кардинальному переосмыслению и обновлению идеологического фундамента режима Лукашенко. Он не только не отказался от темы войны, но и, напротив, руководствуясь примером России, еще сильнее сконцентрировался на ней, желая — как и в середине 1990-х — представить оппозиционное движение «идеологическим наследником коллаборационистов» и одновременно усилить антизападные настроения в белорусском обществе.

Результатом этой политики стали пропагандистская атака на национальную символику и разработка спорной концепции «геноцида белорусского народа», которая имеет не исторический, а политический и пропагандистский характер. В сегодняшней Беларуси именно она объявлена единственно правильным взглядом на события войны.

В погоне за максимально большим количеством жертв концепция объявляет «белорусским народом» всех граждан СССР, находившиеся на территории БССР во время и непосредственно после войны, а Холокост и другие злодеяния нацистов фактически «растворяет» в «геноциде белорусского народа».

Цель авторов концепции — в создании образа белорусов как главной жертвы нацистов — жертвы, от имени которой сегодня действует режим Лукашенко, которую «коллективный Запад» якобы не замечал и не хочет замечать, а теперь еще и снова хочет завоевать. Война предстает, однако, не только как трагедия, но и как триумф советского народа, а себя власти Беларуси объявляют наследниками великой Победы советского народа над фашизмом.

Война в Украине и российские нарративы в Беларуси

Удастся ли Лукашенко навязать данную концепцию населению Беларуси? Хотя на ее продвижение и брошен весь пропагандистский аппарат диктатуры, успеха у этой затеи скорее всего не будет.

Если во второй половине 1990-х годов белорусское общество находилось под сильным влиянием советского прошлого, а число людей, переживших войну, было еще довольно значительным, то сегодня ситуация выглядит иначе.

Все более значительную роль в обществе играют люди, чья социализация прошла в независимой Беларуси. Многие из них критически воспринимают режим Лукашенко как архаичный, а события Второй мировой войны — как далекое прошлое.

Новая попытка идеологической консолидации белорусского общества в начале третьего десятилетия 21-го века на основе событий первой половины 20-го века выглядит таким образом весьма сомнительной затеей.

Осложняет ситуацию для Лукашенко и захватническая война России против Украины. Для обоснования своей «спецоперации» Кремль использует псевдоисторические аргументы, а сама захватническая война лицемерно представляется продолжением борьбы советского народа с нацизмом.

В Беларуси официальная пропаганда взяла на вооружение российские нарративы, стремится вписать свою концепцию войны в новый исторический контекст и тем самым еще больше дискредитирует свой идеологический проект в эпоху, когда российская война против Украины рискует перерасти в Третью мировую войну с применением ядерного оружия и отодвигает Вторую мировую войну в сознании современников.