«Объявление амнистии в Беларуси – это попытка демонстрации своей лояльности Западу»

— Власти снова заговорили об амнистии для политзаключенных. При этом Александр Лукашенко в очередной раз напомнил об условиях: «Если они раскаялись, встали на путь исправления и полностью загладили вину, к ним можно проявить снисхождение». О чем говорит это требование раскаяться, адресованное людям, осужденным по политическим мотивам?

— Формально, это хоть какое-то основание для сохранения лица. В принципе, я думаю, власть понимает, что она вляпалась. Кооперация с Россией ничего хорошего не сулит. Радужные надежды, которые у них были, становятся все менее и менее радужными.

С моей точки зрения, это попытка демонстрации своей лояльности Западу. Попытка двойной игры. А дальше вполне логично предположить, что амнистия будет, но нужен какой-то повод. И эта попытка добиться какого-то признания и есть тем самым способом сохранения лица.

— Из опыта прошлых амнистий мы знаем, что далеко не все политзаключенные пойдут на условия организаторов амнистии. Как мы должны относиться к тем, кто решит воспользоваться возможностью выйти на свободу, и к тем, кто останется верным своим принципам?

— В психологии, да и не только в ней, есть тезис: свобода крайне важна. И в принципе, если у вас есть какая-то возможность, даже если доведется покривить душой для выхода на свободу, ничего зазорного в этом нет.

Любой здравомыслящий человек понимает, что тюрьма — далеко не самое лучшее место, создающее множество препятствий для самореализации. Поэтому никакого осуждения по отношению к этим людям не должно быть. Их решение нужно воспринимать с пониманием. И я думаю, что любой нормальный человек это так и воспримет.

Другая группа людей — это герои, герои с устоявшимися ценностями. Они выбирают свой путь. Это осознанный выбор, они жертвуют свободой во имя сохраннения устойчивой структуры ценностей. Честь им и хвала.

Но одновременно мы все же должны понимать, что когда эти люди находятся в ограниченных условиях, они обладают значительно меньшим влиянием, чем за пределами тюрьмы. В любом случае, мы снимаем шляпу и уважительно относимся к этим людям.

— Давайте посмотрим на тему раскаяния с иного ракурса. Недавно стало известно о судьбе одного из милицейских начальников, которого называли едва ли не «главный жандарм столицы». Оказалось, что в начале протестов 2020-го полковник Максим Грищенко ушел из МВД. Он работает пекарем и уверовал в Бога.

Новость эта вызвала бурную реакцию. Кто-то порадовался за бывшего силовика, мол, теперь он на правильном пути. Кто-то считает, что Грищенко, как минимум, должен попросить прощения у тех, кого несправедливо обидел.

Многие убеждены, что бывший милиционер должен ответить за содеянное по закону, что уйти в пекари — не значит искупить вину за преследование инакомыслящих.

Может ли общество требовать от бывших служителей режима чего-то большего, нежели просто смены деятельности? Должны ли они действительно раскаяться за то, что делали годами и десятилетиями?

— Вопрос очень сложный в моральном отношении. Понятно, что люди, которым были причинены эти беды, помнят о них. Ответ у меня будет достаточно простой: совершение преступления не имеет срока давности. Это первая сторона, за содеянное придется отвечать.

Второй момент — человек может меняться. И вообще, он может прозревать. И мы должны понимать, что эти изменения в сознании не всегда происходят. Любой пример такого прозрения должен приниматься с пониманием.

Придет время — будут ответы. Но вот этот шаг, когда человек сознательно принимает решение и уходит в другую сферу, это прецедент, которому могут следовать и другие. Этот поступок, с определенными ограничителями, с моей точки зрения также вызывает уважение. Не так это просто.

Если говорить о покаянии, то мы должны понимать ситуацию этого человека. Если он начнет избыточно каяться, то в принципе он рискует навлечь на себя дополнительные сложности со стороны бывших коллег.

Двоякое отношение. За содеянное, как принято во всем мире, нужно платить. Но у человека должен быть шанс измениться.

— Не важно, кем он был и что совершил?

— И преступник, и убийца могут прозреть. А если нет этой возможности прозрения, то и альтернативы у человека нет.

— То, что немалое число людей приветствует такие изменения, видят в этом хороший знак, положительно характеризует всех нас, общество?

— Конечно. Общество очень часто состоит из радикальных элементов. И на уровне радикального мышления прощения таким людям не будет. А ведь подавляющее большинство людей тоже не без греха. И многие понимают, что не так и просто отказаться от прежней жизни, страшно ведь.