В Барановичах за оскорбление Лукашенко осудили инвалида первой группы

По информации правозащитников, его признали виновным по части 2 статьи 368 Уголовного кодекса РБ и осудили к трем годам ограничения свободы без направления в ИУОТ — “домашней химии”. Приговор огласил судья Николай Кмита. Гособвинение поддержала помощница Барановичского межрайонного прокурора Юлия Миранович.

9 августа 2022 года в дом, где находились Владислав со своим младшим братом, ворвались силовики. В грубой форме они угрожали мужчине и предлагали ему прокомментировать написанное им в ответ на пост 2020 года о Лукашенко: в комментарии Владислав соглашался с написанным в посте. Если бы он “покаялся”, то милиционеры “простили бы его”. Однако Владислав отказался говорить, что ошибся, и заявил, что не поменяет своего мнения. Также мужчина добавил, что для него честь — что к нему пришли 9 августа с автоматами. Тогда ему пообещали уголовную ответственность.

Согласно обвинению, Владислав Рабич публично оскорбил Лукашенко 16 мая 2022 года под постом в телеграме с видеозаписью выступления Лукашенко (обвиняемый утверждал, что прокомментировал не видео, а фотографию). Помимо оскорбления, комментарий содержал обвинение в “совершении особо тяжкого преступления, предусмотренного ст. 139 Уголовного кодекса, которое не соответствует действительности”. Именно поэтому его действия были квалифицированы по ч. 2 ст. 368 Уголовного кодекса — комментарий содержал обвинение в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления.

Как проходил процесс?

Рабич признал себя виновным. Он сказал, что оставил комментарий, потому что испытал чувство несправедливости. Он отказался давать показания в суде. Были зачитаны его показания в ходе следствия в августе 2022 года следовательницей Янковской, которые он давал на белорусском языке. Владислав согласился, что оставил под фото ряд комментариев “в сторону Лукашенко, потому что поддался политическим новостям между Россией и Украиной”. Комментарии содержали следующее: “Пошел <брань>”, “Слушайте, усатый <неразборчиво> по его приказу <брань> <неразборчиво>”.

Судью Кмиту интересовало, может ли Владислав самостоятельно передвигаться за пределами квартиры, может ли он сам себя обслуживать, общается ли он вживую со сверстниками и посещают ли его социальные службы, принято ли в семье общаться посредством ругани.

На заседании хотели допросить брата обвиняемого — Сергея Рабича, но он также отказался давать показания. Среди письменных доказательств по делу — рапорты мониторингов соцсетей, в ходе которых были обнаружены комментарии Рабича, протоколы обысков, когда был изъят компьютер. На вопрос обвинения Рабич уточнил, что оставил комментарий через общий компьютер, которые приобрели родители: это единственный компьютер в семье. На него был наложен арест. Адвокат попросил приобщить к делу справку о размере пенсии Рабича.

Рабич отметил, что осознал свои действия и раскаивается в содеянном. В прениях гособвинительница попросила учесть это, а также то, что Рабич с детства имеет инвалидность и никогда не привлекался к административной и уголовной ответственности. В итоге Юлия Миранович запросила для него наказание в виде трех лет ограничения свободы без направления в ИУОТ — “домашней химии”. Компьютер, которым он пользовался, “конфискован в доход государства как средство совершения преступления”.

Несмотря на то, что защитник Рабича попросил назначить для него минимальный штраф и вернуть единственный компьютер семье, судья Николай Кмита назначил именно то наказание, которое запросило гособвинение. На вопрос матери, которая как опекунка берет его с собой “даже на кладбище”, когда выезжает, судья Кмита заметил: “Скоро амнистия, он попадет под амнистию”.

Также Рабич обязан оплатить услуги адвоката (70 рублей 40 копеек) и процессуальные издержки — 170 рублей — в доход государства.

Отметим, что это не единственный приговор, вынесенный людям с инвалидностью за последнее время. Политзаключенного с третьей группы инвалидности приговорили к трем годам колонии. Он принес к дому милиционера ритуальный венок. Был вынесен суровый приговор жителю Молодечно с онкологическим заболеванием четвертой стадии.

Также известно и приговорах и задержаниях тех, кто ухаживает за людьми с инвалидностью. Из-за видео против российских военнослужащих ГУБОПиК задержал женщину, ухаживающую за ребенком с инвалидностью. В Барановичах мужчине, у которого на иждивении находятся ребенок с инвалидностью и жена с онкологией, присудили год “домашней химии” за надругательство над флагом.

Мужчине, ухаживающему за женой с инвалидностью, присудили два года “химии” за комментарий под фото с гаишником Вольничем. В Гомеле обвиняемого с инвалидностью в прединсультном состоянии приговорили к трем годам “домашней химии” за одно слово в “Одноклассниках”.

Правозащитница Наталья Сацункевич отмечает:

“По международным и национальным нормам люди с инвалидностью имеют в государстве такую же ответственность, как люди без инвалидности. И если они совершают правонарушение или преступление, они должны быть привлечены к административной или уголовной ответственности.

Но когда мы говорим о приговорах по политическим делам, которые вообще не должны существовать как явление, то видим, что и до 2020 года, и после августа 2020 года людей с инвалидностью различных групп привлекают как к административной, так и к уголовной ответственности по политическим мотивам.

Это совершенно разные статьи: и участие в действиях, грубо нарушающих общественный порядок, и диффамационные статьи, и административное преследование. Отдельно стоит упомянуть об уголовном преследовании главы и юриста Офиса по правам людей с инвалидностью.

За последние два года мы видим тысячи приговоров по уголовным делам, они все очень разные, поэтому я не могу сказать, есть ли корреляция между вынесением определенных приговоров людям с инвалидностью, потому что наблюдается большой разброс. Одной многодетной матери могут дать “домашнюю химию”, другой — колонию. Поэтому сложно найти два одинаковых случая.

Но нормы говорят и о том, что люди с инвалидностью — уязвимая группа. И порой для того, чтобы в полной мере общаться с окружающей средой, им нужны дополнительные условия. К сожалению, в белорусском государстве у судебной и следственной системы нет направленности на гуманизм, поэтому такие уязвимые группы из-за этого страдают больше других, им нужна дополнительная помощь и защита.

Это касается очень разных вещей: возможно, человеку нужно больше времени на ознакомление с делом, другой шрифт написания материалов. Или у него нет денег заплатить за адвоката, он нуждается в специальном питании, если он задержан. Или он не может залезть на кровать на втором этаже либо не может выполнять специальные работы в колонии. А это в Беларуси не учитывается.

В целом если говорить о том, что у людей с инвалидностью определенные проблемы со здоровьем, то сами условия содержания воспринимаются для человека более жесткими. Для этих людей такие условия чаще являются пытками, чем для других”.