В Беларуси в первом чтении принят проект бюджета на 2023 год. В нем предусмотрен значительный дефицит, огромные “безвозмездные поступления” из неназванного источника, увеличиваются расходы на оборону и силовой блок. Старший научный сотрудник исследовательского центра BEROC Дмитрий Крук рассказал, что это значит на практике.
– В проекте бюджета на 2023 год, принятом в первом чтении, заложен дефицит в 3,1 млрд рублей. За счет чего он образовался?
– То, что бюджет на 2023 год будет дефицитным, не вызывало никаких сомнений, этот процесс идет уже не первый год. Доходы снижаются из-за потери нефтяных пошлин от экспорта нефтепродуктов в связи с российским налоговым маневром. После пиковых значений 2018 года, когда доходы от внешнеэкономической деятельности достигали 4,5% ВВП, в бюджете 2023 года они составляют 1,6%. Если взять среднее значение, то “выпадение” по этой статье – на уровне 2-2,5 процентных пунктов.
В среднесрочном плане бюджета, который был опубликован еще в 2021 году, эта новая реальность была отражена. С одной стороны, есть выпадение доходов, прогнозируемое и ожидаемое. С другой, в этом случае может происходить либо наращивание дефицита (и это угроза, прежде всего, для стабильности госдолга и фискальной системы), либо урезание расходов вслед за доходами, чтобы дефицита не было.
Среднесрочный план бюджета давал ответ на этот вопрос: власти будут пытаться найти баланс между этими двумя установками. Это следовало из того, что для предельно допустимого дефицита Минфин поставил планку в 3% ВВП. На 2023 год дефицит запланирован на уровне 1,4% от ВВП, и это гораздо лучше того, что ожидалось.
– Почему дефицит оказался существенно меньше?
– За счет “безвозмездных поступлений” – это самая интригующая статья в опубликованном плане бюджета. В процентах от ВВП они составляют почти два пункта, в абсолютном выражении – более 5 млрд рублей (более 2 млрд долларов). В эту статью заложены трансферты, которые по соглашению о косвенных налогах будут поступать в виде бюджетных трансфертов на НПЗ. Эту схему еще называют обратными акцизами. При нынешних ценах на нефть, то есть при достаточно оптимистичных предпосылках, они будут составлять примерно 500 млн долларов в год.
Откуда остальные средства? Возможно, за счет механизма бюджетных трансфертов будет получено больше. Буквально неделю назад министр финансов Селиверстов заявил, что они пересчитали эффект от налогового маневра и оценивают его в 800 млн долларов. Хоть мне и не очень понятно, как 500 млн превратились в 800 млн по формуле, которая прописана в соглашении между Беларусью и Россией. Но откуда возьмутся еще 1,2 млрд долларов “безвозмездных поступлений”?
Если осуществят то, что сверстано в плане бюджета, не допустив большого дефицита и не снижая расходов (чего белорусским властям, очевидно, не хочется), то благодаря этой сумме они найдут более чем приемлемый в текущих условиях компромисс. Получается, что эта интервенция – предоставление Россией средств в виде бюджетных трансфертов по схеме обратных акцизов плюс дополнительных средств – снимает острую фазу для бюджета. Без этого проект выглядел бы существенно хуже.
Но все, что я сказал, справедливо в условном наклонении. Сверстать можно что угодно. Важно, как этот план выполнится. Потому что Россия в любой момент может ограничить выплаты. Любой шаг белорусских властей влево или вправо может привести к тому, что Россия эти потоки заморозит. Отсюда еще одно следствие: стабильность бюджетных расходов и в целом бюджетной сферы очень сильно зависит от влияния России.
– То есть, бюджет Беларуси зависит от российской милости или немилости?
– Да, абсолютно. Устойчивость бюджетной сферы очень сильно снижается. Появляются высокие риски, что что-то пойдет не так. В данном случае Беларусь ставит себя в сильную зависимость от того, не решит ли Россия поднажать на Лукашенко и решить через этот механизм какую-то проблему.
– Если эти 1,2 млрд долларов выпадают, насколько сильно это выбивает из равновесия белорусскую экономику?
– Очень сильно. Еще раз: в процентах от ВВП это 2,3 пункта – больше, чем весь планируемый дефицит бюджета на данный момент. Если добавить к нему 2,3%, это превысит планку в 3%, которая была заложена в белорусском среднесрочном плане и является границей приемлемости. Состояние бюджета и так хорошим не назовешь, без этих средств оно будет гораздо хуже.
– В проекте бюджета указано, что в следующем году планируют собрать более 22 млрд рублей налогов. При том, что ставки налогов повышаются, это все равно меньше, чем в 2022-м. О чем это говорит: стало меньше налогоплательщиков, потому что многие уехали из страны?
– В этих 22 млрд есть очень важная статья: налоговые доходы от внешнеэкономической деятельности. Это те самые пошлины от экспорта нефтепродуктов. На них приходится существенное снижение, как и на падение акцизов. В абсолютном выражении, если сравнивать с проектом бюджета 2022 года, снижение составляет почти 1 млрд рублей – это 0,6% ВВП.
Почему снижение по акцизам происходит? У меня две гипотезы. Либо власти подстилают себе соломку, чтобы получить дополнительный инструмент сдерживания цен на нефтепродукты и обеспечить доходность нефтеперерабатывающих заводов. Либо здесь присутствуют какие-то бухгалтерские трюки, благодаря которым перекидываются части доходов.
Говорить об эффекте от снижения количества налогоплательщиков пока рано. Он чуть-чуть прослеживается, но будет заметен на более длительном промежутке. На большой картине его вклад невелик. Утрата налоговых доходов происходит в основном из-за внешней торговли.
– В 2023-м расходы на национальную оборону вырастут более чем на 50% – до 2 635 млрд рублей. Многие стали говорить о том, что бюджет стал похож на бюджет военного времени. Так ли это?
– Это не так. В международной практике есть негласная черта: бюджеты на оборону считаются значимыми и свидетельствующими о каких-то военных приготовлениях, если они достигают 3% от ВВП и выше. Прирост в 53%, о котором вы говорите, в абсолютном выражении существенный. Но он идет с очень маленького уровня – с 0,9% до 1,2%. Назвать такой уровень расходов значимым сложно.
Поэтому говорить о бюджете военного времени – явное преувеличение. В общей картине бюджета прирост значимый, но не радикальный. Но сам факт того, что эта сфера начинает финансироваться больше, важен.
– И на силовые структуры, и на национальную оборону расходы вырастают на 1 млрд рублей в каждой сфере, при том, что они и так не были низкими. Если бы эти расходы сократили, то можно было бы минимизировать дефицит, и экономика, возможно, стала бы более устойчивой. На это не идут, потому что силовики и армия стали приоритетом?
– Да, тут сомнений нет. Бюджет Беларуси очень хорошо отражает политические цели. И, значит, они видятся приоритетными.
– При этом на образование, здравоохранение или социальную сферу планируется выделить в два раза меньше. А это все учителя, преподаватели, пенсионеры, врачи.
– Это застарелая хроническая проблема, что расходы перекошены в сторону силовых органов. А на здравоохранение, образование традиционно идут очень скромные средства, несмотря на кодекс об образовании, например. В соответствии с ним на образование должна идти гораздо большая сумма. Но ничего нового в этом нет.
КОММЕНТАРИИ
ОБСУДИТЬ ПРАВИЛА КОММЕНТИРОВАНИЯ