Зачем Александр Лукашенко снова вспоминает о «беглых» беларусах?

На прошлой неделе самым резонансным медийным событием в беларусской повестке стал очередной стендап Лукашенко по поводу «беглых» беларусов. Так он называет тех, кто был вынужден покинуть Беларусь, спасаясь от репрессий (по информации ПАСЕ, это от 200 000 до 500 000 человек). Стендап «очередной» – потому что перед тем, на православное Рождество, Лукашенко уже поднимал тему шага навстречу беларусам, которые искали «лучшей жизни» и по разным причинам «бежали отсюда» (из Беларуси). Теперь, дескать, «тысячами обращаются» к властям, чтобы «их вернули обратно на родину», потому что «многие-многие люди начали понимать, что они нигде не нужны, кроме своей земли».

До того вопрос о беларусских эмигрантах озвучивался год назад – в январе 2022 года. Тогда, правда, когда был выдвинут куда боле жесткий лозунг «Раздевайтесь и работайте!», «Кайтесь… домой на коленях, ползком!». Это был первый раз, когда Лукашенко заговорил о перспективах и условиях возвращения «беглых». До того, что в 2021 году, что в 2020-м, его риторика относительно эмигрантов имела совершенно иной характер, дескать, кто хочет уезжать – пусть едет, «не надо никого держать».

Относительно таких изменений в раскрытии темы «беглых» – от «пусть уезжают» до «пусть возвращаются» – эксперты в основном выделяют три причины: экономическую, антикризисную, пропагандистскую.

Акцент на экономических причинах такого мотивационного сдвига понятен. Он базируется на рациональном анализе объективных процессов в беларусской экономике. В прошлом году мы действительно несколько раз обновляли исторические минимумы занятых в экономике, сейчас дефицит работников в стране составляет порядка 100 тысяч человек; острее всего чувствуется нехватка врачей, строителей, водителей…

Но рассуждать о действиях власти ex ratione – это такое себе. Потому что сейчас Лукашенко решает задачи не экономического развития, а сохранения своей власти. Сегодня на повестку дня не ставятся проблемы нехватки кадров и утечки мозгов, хотя давно пора бы о них задуматься (например, отозвать «черные» списки для врачей). У властей иная цель – тотальный контроль и продолжение зачистки общества, выскабливание из больниц, музеев, БелЖД и «Беларуськалия» всех «нелояльных», поставивших свои подписи не за того кандидата в предвыборных списках 2020 года.

В таких условиях сколь-нибудь массовое возвращение в страну пассионарных «работников» – не благо для режима, а новые проблемы, на которые власть не пойдет. Потому экономической подоплеки в словах Лукашенко я бы не искал.

Антикризисная версия предполагает, что смена в риторике Лукашенко относительно «беглых» отражает намек на понимание властями необходимости как-то двигаться в сторону разрешения длящегося с 2020 года внутриполитического кризиса путем установления хотя бы некоего подобия гражданского примирения.

Здесь если с идеей о дискомфорте власти от напряжения в обществе можно согласиться, то с тезисом о поиске путей гражданского примирения как инструменте преодоления кризиса – нет.

Все события последних месяцев говорят о том, что в деле разрешения конфликта или купирования напряжения в обществе у власти есть только два инструмента: отрицание кризиса и уничтожение противников. Именно об этом говорят отмена амнистии политическим заключенным, отказы на прошения о помилованиях тем же политзаключенным, зашкаливающие сроки по политическим делам, все новые и новые задержания (в том числе групповые), хейт-спич в государственных медиа и нарастание государственного контроля во всех сферах и отраслях.

К слову, в этом не разрешении, а нагнетании напряжения «беглым» уделяется особое внимание. Достаточно вспомнить разговоры об отмене отсрочки от призыва в армию для учащихся в иностранных вузах, планы по ограничению бесплатной медицинской помощи для «тунеядцев» и уехавших за границу граждан Беларуси, запущенную практику заочных судов и возможности лишения гражданства «беглых».

Иными словами, никакого «примирения», особенно с «беглыми», Лукашенко не реализует и даже не планирует.

А создавать иллюзию примирения в пропагандистских целях?.. Для чего? Чтобы «беглые» действительно вернулись? Как в 30-х годах прошлого века? Очень сомнительно. Помимо слов самого Лукашенко ни государственные медиа, ни штатные пропагандисты идею возвращения / прощения / заманивания «беглых» серьезно не прорабатывали. Скорее наоборот – вся их риторика направлена скорее на то, чтобы отпугнуть покинувших Беларусь от идеи о возвращении. Статистика о задержании на границах тех, кто хотел вернуться, озвученная Госпогранкомитетом, также ориентирована скорее на то, чтобы и мысли вернуться не возникло. Какая-то куцая пропаганда для эмигрантов получается.

Пропаганда для «ябатек»? Как демонстрация своей силы, как показатель того, что власти победили и над «беглыми» можно поиздеваться? Ну раз в год, как это было в 2021 году, такое еще можно понять. Но два раза в течение месяца?.. Маловероятно.

Представляется, что ключевой мотивацией для роста внимания со стороны Лукашенко к вопросам возвращения эмигрантов в Беларусь является не экономика или политика, а психология. О такой причине эксперты также упоминали, но, как мне кажется, недостаточно внимания уделили этому варианту.

А здесь есть над чем порассуждать, потому что Лукашенко не просто проговорил свои желания отомстить и унизить врага. Его ультиматум «змагарам», мечты о капитуляции оппозиции и требование раскаяния от «беглых» – все это выглядит как тот wishful thinking, который говорит, что Лукашенко еще не пережил 2020 год.

Не зажила травма от осколков той картины мира, где Лукашенко, как говорят его пропагандисты (но не сами беларусы) – Батька, вершитель судеб беларусского народа. Видно, что Лукашенко не может избавиться от мыслей о том, что миллионы беларусов выступили против его власти в 2020-м, а сейчас сотни тысяч сейчас находятся вне сферы его контроля. Ему постоянно нужны подтверждения того, что 2020 год – это не вызревшая в обществе революция, а окказиональный процесс, инспирированный злыми кукловодами коллективного Запада.

Потому Лукашенко и проговаривает постоянно идею того, что отщепенцев – единицы, а его сторонников – большинство. Отсюда эти слова о том, что протесты 2020 года в Беларуси поддержало «несколько тысяч человек», а «внутренних причин» для них не было. Поэтому и повторяются мантры о коленях и глубоком раскаянии – «беглые» должны признать свои ошибки, признать ничтожность своих притязаний, принизить значение всего того, что происходило после президентских выборов. Лукашенко нужны подтверждения того, что он остается властителем судеб и всегда поступал правильно.

На самом деле это все микс из классических моделей поведения агрессора и насильника, который знает о своих злодеяниях, но не видит в них ничего особенного. И очень хочет, чтобы все его любили, как ни в чем не бывало. А так не будет. Он это понимает, и этот диссонанс причиняет ему такой дискомфорт, что он вынужден все чаще и чаще проговаривать свое наболелое…

Какой из этого мы можем сделать вывод. Все заявления Лукашенко относительно «шага навстречу» являются не более чем своего рода самотерапией, озвучиванием желаемого, которое не имеет шансов воплотиться в реальности.

Геннадий Коршунов, социолог и старший исследователь Центра новых идей.