Как война изменила российскую экономическую поддержку Беларуси

Несколько десятилетий игра в многовекторность и угроза пойти на сближение с Западом были главным рычагом давления, с помощью которого Александр Лукашенко выбивал из Москвы все новые кредиты и скидки. Однако кризис 2020 года резко ограничил Минску возможности для внешнеполитических маневров на западном направлении, а начавшаяся в 2022 году война с Украиной и вовсе уничтожила их практически полностью.

Когда Беларусь поддержала российское вторжение, одни ожидали, что в ответ Москва щедро вознаградит Минск за помощь и компенсирует санкционные потери. Другие полагали, что российские субсидии, наоборот, почти исчезнут — ведь альтернатив у Беларуси все равно не осталось. Но реальность оказалась сложнее.

От многовекторности к безальтернативности

Занимая пост президента с 1994 года, Лукашенко до совершенства отточил навык сидения на двух стульях (в официальной терминологии: «политика многовекторности»), по максимуму используя расположение страны между Россией и Западом. Если не снизите цены на газ, то завтра инвестировать в Беларусь будут танки НАТО, — примерно так Минск торговался с Москвой, одновременно заигрывая с Брюсселем. Итог: множество преференций от России, большинство из которых Беларусь получала не живыми деньгами, а в виде скидок на нефть и газ, а также за счет отсутствия экспортных нефтяных пошлин.

Жесткое подавление протестов в 2020 году ограничило Лукашенко возможности для диалога с западными партнерами без серьезных уступок с его стороны, заставив изобретать более изощренные конструкции в обращениях к России за помощью. Среди них предложения оставить Минску ранее выделенную, но не до конца использованную кредитную линию на строительство АЭС, выделить кредит на покупку российского же оружия или построить (тоже, естественно, на кредитные деньги) белорусский морской терминал в России.

Нельзя сказать, что Москва в это время резко уменьшила поддержку Минска, пользуясь его растущей изоляцией на Западе. С августа 2020-го до 24 февраля 2022 года Россия согласовала Беларуси кредит в $1,5 млрд, низкие цены на газ, а также отсрочку выплат по госдолгу. По всей видимости, в обмен на более щедрую помощь Кремль хотел и больших уступок со стороны человека, чья власть стала во многом зависеть от России.

Эти уступки последовали: Лукашенко стал единственным лидером на постсоветском пространстве, кто поддержал российское вторжение в Украину. В ответ Запад ужесточил и расширил санкции против Беларуси, которые затронули около 70% белорусского экспорта в страны Евросоюза, то есть почти 17% всего экспорта товаров. Еще 5% экспорта оказались заблокированными после того, как Литва запретила транзит белорусского калия через свои порты.

Рынок решает

За время войны Лукашенко не раз намекал, что рассчитывает на компенсацию экономических потерь, понесенных из-за предоставления белорусской территории российским войскам. Однако он не учел того, что подход к финансированию союзников в современной России кардинально отличается от советского. Если прежняя империя при согласовании кредитов часто руководствовалась просто хорошими отношениями, то подход нынешней России более прагматичен.

Экономические отношения двух стран действительно стали теснее. Но произошло это из-за сокращения торговли Беларуси со странами Запада и полного закрытия украинского рынка. В 2021 году доля РФ в белорусской торговле составляла 49%. В середине прошлого года она выросла до 58%, осенью превысила 60%. Можно смело предположить, что в последнем квартале 2022-го этот показатель приблизился к 70%.

Если опираться на заявления чиновников, то по итогам прошлого года белорусы нарастили экспорт на российский рынок в 1,4 раза. В отсутствие доступных статистических данных сложно сказать, произошел ли этот рост за счет увеличения физических объемов экспорта или роста цен. Аналитики Евразийского банка развития склоняются ко второму варианту — они указывают на девальвацию белорусского рубля к российскому и отмечают возможное сокращение физических объемов экспорта. Например, за семь месяцев прошлого года экспорт продукции Минского автомобильного завода в РФ упал на 31%.

Традиционно большая доля белорусского экспорта в Россию приходится на мясо и молочную продукцию. В первом полугодии 2022-го цены росли, что могло сказаться и на росте экспортной выручки (правда, затем они начали снижаться). Улучшению показателей могли способствовать и поставки в Россию белорусских нефтепродуктов, которые раньше продавали в ЕС и Украину, а также товаров для нужд российской армии.

Так или иначе, открывшиеся перспективы на российском рынке для белорусского экспорта вряд ли можно считать поддержкой со стороны Москвы. Скорее, свою роль сыграли рыночные обстоятельства.

Бонусы за поддержку

Одной внешней торговлей последствия поддержки Минском российского вторжения в Украину не ограничиваются. Важный для Беларуси результат — отсрочка выплат по старым долгам в размере $1,4 млрд. Крайний срок сместился с апреля 2023 года на период с 2028-го по 2033 год.

Открылись и перспективы развития инфраструктуры. Весь 2022 год белорусские чиновники рассказывали, как работают над проектами по строительству собственных терминалов в портах России. Договоренности как будто достигнуты, хотя никаких документов — во всяком случае, публично — стороны не предъявляли. Проблема в том, что строительство портов может занять до пяти лет. До тех пор Россия позволила белорусам использовать свои порты для перевалки нефтепродуктов. Но порты в первую очередь работают в интересах российских экспортеров, и логично предположить, что белорусские грузы обслуживаются по остаточному принципу.

Также поддержка российской агрессии позволила Минску решить текущие нефтегазовые вопросы без ставших уже привычными споров. В итоге белорусские НПЗ покупают у России нефть не по рыночным ценам. Судя по всему, Беларусь добилась скидки наподобие той, которую имеют Индия и Китай.

В газовой отрасли, как заявлял еще весной 2022-го белорусский премьер Роман Головченко, цены сохранили на довоенном уровне, а торговлю отвязали от доллара в пользу российского рубля. Правда, с последним есть сомнения, что цены от этого стали более выгодными для Беларуси, учитывая прошлогоднее укрепление российского рубля к белорусскому.

Среди других бонусов — включение банков из Беларуси в список гарантодателей в сфере госзакупок в России, что заметно упрощает белорусским компаниям доступ к этим процедурам в соседней стране.

Важную роль в экономических переговорах Минска и Москвы, а также совместном «ответе на санкции» сыграли проекты по импортозамещению. На 12 таких проектов Россия выделила Беларуси кредит почти на $1,7 млрд. Хотя и тут есть свои оговорки: изначально предполагалось, что деньги выделят в виде грантов, то есть их не надо будет возвращать, но в итоге это оказались кредиты. К тому же вырученная сумма в любом случае далека от суммы санкционных потерь Беларуси, которые премьер Головченко оценивает в $16–18 млрд.

В общем, если посмотреть на экономическое сотрудничество Беларуси и России в 2022 году, то можно утверждать: Москва не стала полностью перекрывать поддержку, пользуясь изоляцией Минска, но ограничила помощь объемами, которые сама считает достаточными, чтобы избежать дестабилизации.

Болезненная зависимость

Сближение Москвы и Минска проявилось и в том, что белорусские чиновники перестали затягивать интеграцию двух стран по целому ряду направлений. Сотрудничество на институциональном уровне заметно углубилось. Например, в октябре был подписан договор об общих принципах косвенного налогообложения, что потребовало изменения Налогового кодекса Беларуси и чревато для Минска немалыми рисками.

Для белорусской нефтепереработки этот договор — благо. Теперь оба крупных НПЗ в стране смогут пользоваться выгодой от обратного акциза на нефть, который компенсирует потери от налогового маневра РФ. Иными словами, они получают доступ к субсидиям из российского бюджета. Это улучшит показатели отрасли и приведет к росту экспортной выручки, хоть и не гарантирует возврат к довоенным объемам переработки.

От обратного акциза Минфин Беларуси планирует получить 1,7 млрд белорусских рублей (около 50 млрд российских). Это улучшает финансовую ситуацию в отрасли в ближайшей перспективе, но никак не решает более глобальные проблемы. Нефтепродукты (как и, например, белорусская древесина и металлы) не представляют большого интереса для российского рынка. Кое-что, судя по заявлениям функционеров, продавать в РФ или через российские порты удается, но в целом у белорусских производителей нет возможности компенсировать потерю других рынков за счет наращивания экспорта в Россию.

Одновременно российско-белорусский договор предусматривает внедрение в 2023 году единой системы администрирования косвенных налогов. Если эти пункты действительно будут выполнены, то это не просто увеличит прозрачность процедур, а даст Москве доступ ко всей информации о белорусских юридических лицах, так как НДС платит абсолютное большинство из них. Такая открытость, безусловно, угрожает будущему экономическому суверенитету Минска.

Возможностей сохранить хоть какие-то остатки многовекторности у Минска немного: в основном речь может идти лишь об усилении торгового сотрудничества с Китаем. В 2022 году экспорт белорусской продукции в эту страну увеличился в 1,8 раза — до $1,6 млрд. Но это все равно несравнимо с масштабами зависимости от российского рынка, а провозглашение Пекином и Минском «всепогодного и всестороннего стратегического партнерства» не помешало снижению объемов китайских инвестиций в Беларусь.

В любом случае в поиске ответов на нарастающие проблемы Беларусь сегодня смотрит по большей части в направлении России. Усиление сотрудничества с Москвой пока помогает Минску смягчать текущие экономические трудности, но рост зависимости чреват серьезными проблемами в будущем: Беларусь все крепче привязывается к большой, но стагнирующей экономике, принимая на себя соответствующие риски.

Лев Львовский, carnegieendowment.org