Начальство рассматривает это заявление и выносит резолюцию. Это касается абсолютно всех госслужащих — и в местных исполкомах, и в Совмине, Совете Республики и Палате представителей.
— Это не совсем нововведение, — поясняет политолог Анатолий Котов. — В общем-то это так или иначе касалось всех госслужащих, только не было единого порядка, прописанного в постановлении Совета министров. Каждая госорганизация устанавливала свои правила получения согласия на выезд.
В центральных органах порядок согласования выезда за рубеж имелся, связано это было в первую очередь с доступом к государственным секретам, и практика была такая что в большинстве случаев это носило формальный характер.
Есть три вещи, которые в некотором смысле новые для этого акта. Первое — это определение категорий, кому нужно согласовывать свой выезд. Практически это касается всех, кто имеет хоть какое-то отношение к «вертикали», потому что сто процентов служащих попадает в одну или другую категорию: либо перечисленные должности, которые подлежат согласованию, либо это допуск к государственным секретам.
Если для центральных органов практически ничего не поменяется, за исключением того, что появились сроки, за какое время нужно согласовать, то для местных органов власти, государственных организаций появится больше бюрократии, связанной с оформлением этих выездов. Тем более что отказать могут, руководствуясь абсолютно абстрактными, нигде не прописанными соображениями. Теперь госслужащему нужно доказать, что ему очень нужно съездить на отдых в Египет или в Турцию.
Вторая новация, законодательно закрепленная, — это оформление разрешения для тех, у кого есть допуск к государственным секретам. Чтобы понимать специфику работы, допуск к тем или иным государственным секретам оформляют практически для любого государственного служащего.
То есть, если ты не занимаешь прописанную должность, то по другому критерию ты вроде как попадаешь в число тех, кому нужно согласовывать свой выезд вне зависимости от того, работал ли с госсекретами, просто по факту того, что у тебя есть такое право, которое, по сути, является обязательным для приема тебя на работу.
Человек за 10 лет может не увидеть ни одного секретного документа в Ивацевичском райисполкоме, но, тем не менее, ему придется писать заявление о разрешении на выезд. То есть это такая абсолютизация бюрократизма.
Понятно, что в любом случае есть категории допуска в виде степени секретности информации. Так вот, тех, кто получает допуск по низшей планке, вряд ли можно назвать носителями государственных секретов. Тем более что в несиловых, гражданских ведомствах документы с грифом секретно и выше — большое исключение из правил. Но формально сейчас они должны получать допуск и писать эти заявления.
Третья вещь, которая стала новинкой, это то, что для, наверное, 90 процентов служащих и работников органов порядок выезда за границу определило правительство. Обращаю на это внимание, потому что формально в стране существует разделение властей.
Правительство своим постановлением определило, каким образом должны получать допуск депутаты Палаты представителей, судьи Конституционного суда, Верховного суда и так далее, то есть организации, которые по принятой в беларусском режиме табели о рангах правительству не подчиняются, потому что стоят либо несколько выше, чем правительство, либо немножко сбоку.
И в общем-то, по всем канонам, которые были ранее, это требовало бы принятия акта на уровне указа президента как минимум. Потому что негоже председателю правительства указывать председателю и членам КС, как они должны ездить. Такой порядок соблюдался ранее.
Это не новация, а доведение до единой, абсолютно забюрократизированной практики регулирования выезда. Единственное, на чем это отразится, все меньше людей будут писать такие заявления. Будут бояться отказов, причины которых не объяснит никто, а сомнения в лояльности можно себе заработать на пустом месте.
В самом документе не было бы ничего плохого. Страны регулируют выезд за рубеж людей, которые имеют допуск к государственным секретам. В большинстве случаев, чтобы предотвратить утечку, разглашение и прочее, вводятся критерии работы с этими государственными секретами. Не просто наличие формально разрешения, а то, что человек реально с ними имел нечто общее в своей деятельности в какой-то период.
Любая информация имеет ценность в ограниченный период времени. Но у нас режим сделал абсолютизированный бюрократизм, который по факту ограничит количество выездов скорее не на отдых, а на закупки в недружественные, прежде всего, страны.
По сравнению с различными порядками, которые принимались индивидуально, здесь нет исключений: чтобы поехать в Россию, нужно будет всем писать бумажки, составлять план — от размещения до контактных телефонов. Такие документы в других странах есть, но такого дебилизма нет.
— Как внутри системы госслужащие, которых это затронуло, восприняли постановление правительства?
— Это дополнительный стимул никуда не ездить. Раньше эта процедура носила формальный характер, нужно было писать в большинстве случаев заявление, иногда два на то, чтобы согласовали выезд.
Я не слышал от бывших коллег случаев отказов, когда запрещали куда-то ехать (если это не силовики). Была просто лишняя бумажка, которую нужно было написать, потому что такой порядок. И за ее отсутствие потом могли наказать, но на границе не останавливали.
Но сейчас такой порядок, который поумерит желание даже пробовать писать такие документы. На самом деле, если бы продолжилась практика приграничного массового регулярного выезда, то эта бюрократия могла бы утопить в бумагах соответствующие органы.
КОММЕНТАРИИ
ОБСУДИТЬ ПРАВИЛА КОММЕНТИРОВАНИЯ