Мифы формируются и рушатся, но мифологическое сознание остается. Вот и еще один обросший бородой миф, о том, что Беларусь является одной из самых безопасных для жизни стран, пал под напором реальных событий.
Это следует из данных сервиса Numbeo, который ежегодно сравнивает индекс безопасности во всех странах мира. Так, в 2019 и 2020 годах Беларусь занимала 16-е место в рейтинге безопасности стран.
На начало 2021 года наша страна потеряла сразу 98 позиций и опустилась на 114-е место. Перед нами — Зимбабве и Доминикана (112-е и 113-е места соответственно), сразу за нами — Кения и Ливия (115-е и 116-е места).
Беларусь в нынешнем рейтинге занимает наихудшее место в Европе. Самой безопасной страной мира на начало 2021 года считается Катар, самой небезопасной — Венесуэла. Как видим, не всегда демократические республики являются самыми безопасными. В Катаре, очевидно, никакой демократией не пахнет, там всем рулит правящая династия. Следовательно, ни о какой политической ангажированности составителей рейтинга речь не идет.
Да, за последние полгода мы смогли избавиться от многих мифов, что застилали глаза долгое время, не давая признать белое белым, черное черным.
Увы, в расколотом обществе у каждой его части свои мифы. Штатные работники идеологической «вертикали» и «золотые перья» государственных СМИ зря свои бутерброды с икрой не едят.
Вот лишь последний их перл, из газеты «СБ. Беларусь сегодня»: «Беларусь для многих наших оппонентов как кость в горле. Не всем нравится, что мы неплохо выходим из той кризисной ситуации, в которой оказался весь мир. Не нравится, что мы проводим в жизнь идеи социального общества. Поэтому мы должны отстаивать свой суверенитет и в информационном поле. Лучшее, что можно предложить, — масштабирование истории успеха. В Беларуси есть немало примеров, которые показательны не только для постсоветского пространства, но и для всего мира».
Или миф о т.наз. сильном государстве. Четверть века его толкали из всех утюгов, неизменно поливая грязью оппонентов действующего режима: мол, это они хотят раскачать лодку стабильности, посеять хаос, подготовить почву для вторжения иностранных поработителей. Даже сегодня, когда большинство белорусов понимают абсурдность подобных умозаключений, стоящие во главе по-прежнему апеллируют к старому заезженному мифу, видя в нем спасительную для себя соломинку.
На днях в очередной раз прозвучало: «они (те, кто за перемены) не против президента и силовиков, а против сильного государства».
Но ведь сильное государство (в его современном понимании, а не в том, что проповедовал когда-то бесноватый нацистский фюрер) — отнюдь не синоним жесткой полицейщины, призванной карать всех, кто высунет голову. Сила, как говорил классик — в правде, в умении направлять энергию граждан с разными взглядами в единое русло созидания.
Для меня, к примеру, нынешняя ФРГ гораздо сильнее, экономически и политически, чем «третий рейх». Современная Япония мощнее во сто крат своей необычайно милитаризированной предшественницы середины прошлого века, имевшей бесславный конец.
Сильные страны — те, в которых люди живут хорошо и сами управляют своей жизнью. А не те, где правят бал авторитарные лидеры, якобы заботящиеся об интересах народа. Сила последних уже не действует. На каком-то этапе можно с ее помощью заставить людей эмигрировать, удалить их с улиц во дворы, судить за надписи «Жыве.Беларусь!» или флаги на балконах. Но заставить их замолчать, изменить свое мнение и начать думать по-другому уже нельзя.
За последние месяцы не раз приходилось встречать в социальных сетях высказывания, дескать, уход Лукашенко не избавит Беларусь от системных проблем, многие из которых отображают сегодняшний уровень сознания и развития белорусского общества.
На мой взгляд, такие разговоры заводят или те, кто совершенно не представляет, как функционирует авторитарная система, или ставящие цель расколоть сторонников перемен. Подкидывается мыслишка – зачем, мол, сражаться против режима, если ему на смену придет такой же.
Хотя в Беларуси (что совершенно очевидно) построена авторитарная система, завязанная на личности одного человека. Большинство принимаемых им в последнее время решений направлены, прежде всего, на собственное политическое выживание, мало связаны с интересами государства и народа.
Если бы руководитель, действительно, думал об интересах страны, стал бы он предпринимать действия, которые заведомо приведут к гражданскому конфликту, международным санкциям, изоляции и падению уровня жизни? Стоит задуматься.
Потому смена фамилии «наверху» объективно принесет кардинальные перемены при любом варианте развития событий. Даже если предположить самый пессимистический сценарий – место Лукашенко занимает «преемник».
Как показывает большинство исторических примеров (Пиночет в Чили, Франко в Испании, Салазар в Португалии), авторитарные режимы достаточно быстро трансформировались после отхода правителя от власти. Можно вспомнить Советский Союз, когда смерть Сталина не обрушила систему, но изменила страну, особенно для тех миллионов людей, которые были освобождены из лагерей.
В этом есть неизбежная историческая закономерность: любой преемник диктатора, даже тот, что клянется в верности существующему курсу, на самом деле почти всегда вынужден проводить совершенно иную, обычно более либеральную, политику.
Ведь, по большому счету, в Беларуси сегодня нет проблемы «недозревшего общества». Большинство соотечественников вполне готовы к новым политическим и экономическим реалиям. И только власть из последних сил «посиневшими пальцами» цепляется за старое.
Очевидно, что цепляние это связано исключительно с одним человеком, который в конце 1990-х выстроил систему единоличной власти и никогда не соглашался на реальные реформы, полагая, и, надо сказать, не без оснований, что они ограничат его власть. Сейчас в Беларуси ситуация обратная той, что была в 1991 году. Тогда политические изменения (развал Союза, независимость, рыночные отношения, конкурентная политика) пришли слишком быстро и в значительной степени извне. Большинство было к ним морально не готово, не принимало в них активного участия, а многие откровенно бойкотировали. Что в итоге и привело к «контрреволюции» в 1994-ом.
Нынче социологи отмечают кардинальные перемены, происшедшие в белорусском обществе, – в ценностных ориентирах, отношении к власти. Число разделяющих мнение, что люди имеют свободу выбора и влияют на собственную жизнь, за последние 10 лет в Беларуси удвоилось. Одновременно, уменьшилось количество людей с патерналистскими ожиданиями. Так что мифы потихоньку рушатся. Может, не так быстро, как хотелось бы. Увы, к уровню Зимбабве мы приближаемся семимильными шагами.
Высказанные мнения могут не совпадать с точкой зрения администрации сайта и не накладывают на неё никаких обязательств.