Профессия – помогать людям

И если с рабочими специальностями более-менее все понятно: сел человек за руль погрузчика или взялся за сварочный аппарат, день отработал, устал, пошел домой; то с профессиями, в которых мощно задействован интеллект, прямая ответственность за жизнь другого человека, все сложно. Доктора, учителя, руководители, журналисты, носители юридических профессий, не живут простой повседневной жизнью. Когда человек не лишен каких-то гуманных качеств, его мозг отдыхает намного меньше, чем у рядовых людей. Хирург не может просто так выйти из операционной и забыть про всех тех людей, которых оперировал. Он старается в меру возможности дистанцироваться и закаляться от восприятия чужой беды, и может за долгие годы постоянной работы это удается в большей мере, чем в молодости, но все равно – каждая операция, – это чья-то жизнь в его руках, и он готовится, порой не спит по ночам и думает о последствиях проведенных манипуляций.

О докторах, их труде и подвиге пишется много. Но мне всегда хотелось узнать, а как же дела обстоят у представителей других профессий, тех, что не могут спокойно оставить и забыть после  8 часов свое рабочее место. И этот материал может быть не родился, если бы я не встретила своего хорошего знакомого, с которым пересекались в сложных туристических походах.

-О, Михаил Михайлович, добрый день, уезжаете куда-то, отпуск под Новый год? – обратилась я к приятелю, тянувшему по улице тяжелый чемодан.

-Это я на дело, здравствуйте, Ирина.

-На дело? – промелькнула у меня ухмылка, и слова из песни Высоцкого.

-Да, что Вы смеетесь, это материалы дела, которое я веду в суде. Полный чемодан документации. Не верите? – распахнул он край багажа в сердцах, и я увидела набитый до верху бумагами чемодан.

Мысли меня затягивали все глубже, и я решила еще раз встретиться с этим человеком. Это оказалось не так-то просто. Мы назначали встречу несколько раз, но было видно, как человек не может целиком принадлежать себе: например, мы договаривались на встречу, но потом, во время встречи  появлялся какой-нибудь застрявший в невероятной ситуации человек и умолял моего собеседника стать на его защиту именно в ту минуту, когда нам приносили чашку с кофе. То, что адвокат, как и хирург, находящийся на каникулах, но подписавший дежурства по «санавиации», не может полноценно располагать своим временем это стало ясно сразу. Мы еще несколько раз договаривались, и я донесла до Михалыча тему своего любопытства, в конце концов, может и не хотя, но он ответил на мои вопросы.

– Михаил Михайлович, спасибо, что уделили нам внимание, могли бы Вы раскрыть немного секретов о себе и о специфике вашей профессии? Извините, если буду излишне некорректна, тогда останавливайте меня. Вы более 20 лет в адвокатской практике, работа сложная, откладывает на человеке отпечаток. Спите ли спокойно? Как сильно за подопечных своих дел Вы переживаете?

– Я пришел в адвокатуру в 1996-м. За эти годы многое изменилось как в самой адвокатуре, так и изменился я. С принятием Закона «Об адвокатуре и адвокатской деятельности в Республике Беларусь» у адвокатов появилась возможность выбирать формы адвокатских образований, в которых они осуществляют адвокатскую деятельность. Это дало толчок к динамичному развитию адвокатуры и здоровой конкуренции в среде адвокатов.  Я со своим партнером Игнатюком Дмитрием образовали в 2012 году  Адвокатское бюро «Тарасюк, Игнатюк и партнеры».  Профессиональная деятельность, а также то, что я более 20 лет руковожу адвокатскими коллективами, конечно, сказалась на мне и моем характере. Надеюсь, я стал более спокойным и уравновешенным, а справедливым стараюсь быть всегда. Но это коллегам и клиентам виднее, можете спросить у них.

Сон у меня нормальный. Приятно и спокойно жить в ладу со своей совестью. Но периодически могу просыпаться, обдумать злободневный, в том числе юридический вопрос, и засыпаю. Если имеет место какая-либо несправедливость, меня это раздражает, и я ищу законные способы помочь человеку. В эти моменты я гиперактивен, и действительно сопереживаю, тогда могу очень долго работать и мало спать, привлекаю коллег адвокатского бюро для оказания юридической помощи, пока командой не выполним весь необходимый объём юридической помощи, чтобы восстановить справедливость.

– В бюро приходят незнакомые люди, хотят сотрудничать с вами. Какой подход Вы используете. Ну, например, Вы еще совсем не знаете дела, но человек совсем вам неприятен, хамовит, а вам надо выслушать его, оказывать ему помощь, беретесь ли?

М.М. Когда человек приходит к нам в бюро, он, как правило, ведет себя корректно и с уважением. А коллектив нашего бюро всегда относится ко всем посетителям уважительно. Но бывают и сложные случаи, посетители приходят на взводе и начинают свою речь с огульных обвинений. Здесь необходим особый подход к таким людям, нельзя им предлагать с порога успокоиться. Лучше поинтересоваться: «У Вас был трудный день?», или «Как сложно Вы к нам добирались». А потом только спросить, что за беда стряслась.  К нам часто приходят люди, которые понимают свою правоту, но не знают как добиться правовой защиты, поэтому излишне эмоциональны. У каждого человека имеется врожденное чувство справедливости плюс жизненный опыт, поэтому даже без знания законов человек может судить о том, прав он или нет. Но чтобы получить желаемое или требуемое, необходимо обратиться за квалифицированной юридической помощью. И когда он пришел к нам, наша задача помочь данному человеку.

– Вам звонит человек и говорит, что вас ему порекомендовали, и только Вы являетесь тем профессионалом, который может спасти ситуацию, а Вы знакомитесь с материалами дела и понимаете, что шансов на победу у обратившегося нет. Если Вы возьметесь за дело, то что сыграет роль, просьба знакомых или желание не упускать клиента.

М.М. В такой ситуации я разъясняю клиенту о бесперспективности его дела. Но бывают настойчивые клиенты, которые желают вести процесс с участием адвоката. Часто за проигрышным процессом кроется истинный интерес клиента: заложить основу для последующего более важного для него процесса, либо клиенту требуется время для подготовки либо клиенту важен сбор доказательств и т.п.. Но чаще всего в практике складывается ситуация, когда для достижения выигрыша дела требуется совокупность доказательств, и эту совокупность необходимо разъяснить клиенту, и вместе с ним проанализировать – можем ли мы собрать эту совокупность, и что может противопоставить другая сторона. А когда выигрыш зависит от экспертизы, что в такой ситуации делать клиенту? Готовить доказательства, документы для экспертизы или согласиться с проигрышем дела. Адвокат оказывает клиенту правовую помощь, в том числе и в виде консультации еще до момента принятия на себя ведения дела клиента, а далее выбор клиента – вести дело с адвокатом, самостоятельно или согласиться с проигрышем. Адвокат также может привести дело к заключению мирового соглашения – и это в любом случае выигрыш. Необходимо всегда различать предмет исковых требований по гражданскому делу, объём выдвинутых подозрений по уголовному делу и истинный интерес клиента. Можно выиграть дело, но для клиента это будет проигрыш. Можно проиграть дело так, что клиент будет победителем. Звучит необычно. Главное, всегда быть с клиентом корректным и разъяснять ему все правовые последствия его действий и выбранной правовой позиции.

– Вот Вы проиграли процесс, бывало наверняка в практике и такое, испытываете ли разочарование, что дальше, если Вы понимаете, что не смогли помочь клиенту.

М.М. Вы спрашиваете о разочаровании при проигрыше дела, да действительно это имеет место. Но как быть с процессом, когда только после третьей надзорной жалобы Вашего клиента в Верховный суд, Вы добиваетесь положительного результата. До этого по этому делу – сколько было разочарований? Не всегда обстоятельства складываются в пользу Вашего клиента, всплывают новые детали и доказательства, экспертиза не в вашу пользу, свидетельские показания и другие законные факторы влияют на судебное постановление. А при ведении уголовного дела с подзащитным, ты волей не волей становишься лечащим психиатром, психологом для него и его родственников. Иначе, по-другому, – никак, человек иногда находится в пограничном состоянии и ни за что не пойдет к психологу. Волей неволей адвокат разделяет его эмоциональные переживания. После проигранного дела всегда есть возможность обжаловать и вот здесь важно взвесить с клиентом перспективы и целесообразность дальнейшего обжалования.

– Адвокатское бюро – самофинансируемая структура, где надо оплачивать расходы по содержанию помещений, по образованию молодых сотрудников (семинары), по поддержке сайтов и компьютерных баз, архивов, выплачивать зарплаты сотрудникам, платить налоги, короче нести затраты, как всем коммерческим структурам. Делаете ли Вы селекцию, выбирая себе в подопечные более состоятельных клиентов? Отказываетесь ли от малоимущих?

М.М. В адвокатском бюро работают адвокаты с различным стажем и опытом работы. Соответственно размер гонорара у каждого адвоката разный. Более того, адвокаты Адвокатского бюро «Тарасюк, Игнатюк и партнеры» оказывают весь объём юридической помощи, в тоже время каждый из адвокатов специализируется на ведении дел определенной категории – невозможно быть профессионалом во всем. Поэтому при заключении договора на оказание юридической помощи, Клиент самостоятельно может выбрать адвоката, который будет его защищать или будет его представителем. Поэтому любой человек при острой необходимости может найти возможность обратиться за юридической помощью.

Что касается малоимущих, то адвокаты консультируют данную категорию граждан бесплатно в даты, определенные Белоруской республиканской коллегией адвокатов. Ведение определенной категории гражданских дел также производится за счет средств Брестской областной коллегии адвокатов.

Наше бюро год за годом проводит активную работу по правовой информированности населения, только в 2018 году проведено 24 мероприятия, из них  «круглые столы», семинары, публикации в средствах массовой информации.

– Есть ли случаи, когда Вы не при каких обстоятельствах не возьметесь за дело?

М.М. Данные случаи строго регламентированы Правилами профессиональной этики адвокатов. Например, когда Клиент требует ведение дела с применением незаконных методов и средств. Дополнительно хочу отметить, что я специализируюсь на ведении следующих дел: экономические споры, в том числе корпоративные, в области таможенных правонарушений, уголовные дела в сфере экономики. Однако, адвокаты бюро с учетом их личной специализации могут вести дела любой сложности и всего спектра юридической помощи. При моей личной занятости я обращаю внимание Клиента, что его дело будет вести другой адвокат адвокатского бюро либо ему необходимо обратиться в иное адвокатское образование.

– Бывает ли такое, что Вы вели дело, а клиент не смог своевременно оплатить весь размер гонорара.

М.М. Действительно такие случаи встречались. Обычно мы оформляем акт об оказанной юридической помощи, определяем сроки уплаты гонорара, и Клиент выплачивает гонорар с рассрочкой.

–  Существуют ли государственные расценки на юридическую помощь или все очень индивидуально?

М.М. Установленных государственных расценок на размер юридической помощи нет.  В адвокатском бюро размер гонорара определяется в соответствии со сложившейся практикой определения гонорара, с учетом сложности дела, опыта адвоката, а также необходимых затрат времени.

– В юности Вы уже знали, кем хотите быть по жизни, когда к вам пришла мысль поступить в юридический?

М.М. Я мечтал стать летчиком, увлекался стендовым авиамоделированием, много читал литературы о самолетах.  Но по определенным объективным причинам мечта так и осталась мечтой. Решил стать историком, но провалил вступительные экзамены в БГУ. Имея права тракториста, я не пошел в сельское хозяйство: так как еще мне не было 17-ти лет, а права были действительны именно с этого возраста. Я устроился электриком на Брестский электромеханический завод, где и проработал два года. В этот период мой дядя Мороз Иван Степанович своим личным примером сформировал у меня желание стать юристом. В результате я поступил в Харьковский юридический институт, который закончил в 1995 году с отличием.

–  А в школе тоже Вы были отличником?

М.М. В школе я был крепким хорошистом, при этом самым сильным математиком в классе. Математическое мышление помогает мне очень быстро принимать правильные решения.

– Вы достаточно молодой человек, не достигший 50 лет. Я знаю, что у вас есть внуки. У вас большая семья?

М.М. Мне в 2019 году исполнится 48 лет, –  это мой год по Восточному календарю.

Внуков у меня трое, семья у нас большая и дружная.

– Иногда мне доводилось встречать вас на мероприятиях, организованных, например школой танца в Музее усадьбе Немцевичей. Танцы и музыка, это ваше хобби?

М.М Я действительно увлекаюсь танцами. Мне это нравится и помогает держать себя в спортивной форме. Также я увлекаюсь историей, в любительских целях провожу экскурсии по Брестчине, в том числе в Музее усадьбе Немцевичей, куда привожу регулярно своих друзей, знакомых и коллег.

      Но настоящее мое хобби – это пчеловодство. Ранее я увлекался и охотой и рыбалкой, но именно уход за пчелами позволяет мне по-настоящему душевно отдохнуть. 

– На сплавах я ведь не знала, кто Вы в должности, – Вы первым разжигали огонь костра и чистили картошку в котел. Тогда мне приходили в голову мысли, что Вы массовик-затейник, работник дома культуры какого-нибудь, например, или педагог. Я никак не думала, что адвокаты проводят отпуск на родине, мне казалось, что люди такой профессии улетают от дел куда подальше. Вы проводите отпуск в дальних странах?

М.М. Я руководитель адвокатского бюро более 6 лет. До этого руководил специализированной юридической консультацией г.Бреста. Все это требует много личного участия. Все время кажется, еще немножко и станет попроще, полегче… Надеюсь, вскоре  у меня будет больше времени для отдыха.

А отдыхать летом я люблю в Беларуси. Летом в Беларуси самая комфортная погода для человека, последние годы даже нет мошек и мало комаров. В этом году я три дня сплавлялся на байдарках по реке Щара – удивительный отдых. На день образования адвокатского бюро – 12 июля, коллектив адвокатского бюро с семьями организовали пикник. Летом самое время с детьми съездить на рыбалку, ночевать в палатках. Это также самый горячий сезон на пасеке, поэтому длительный отдых не спланируешь.

      А вот в октябре-ноябре действительно хочется удержать уходящее лето «за хвост», поэтому в планах уезжать на отдых в дальние страны именно в этот период.

      У костра я спокойно хозяйничаю, поскольку родился в деревне Клейники Брестского района, и в моем детстве у детей не так уж много было развлечений. Мы регулярно ходили по грибы, по ягоды, удили рыбу, иногда и кловней, и постоянно жгли костер в яме, оставшейся после взрыва авиационной бомбы. Многие дети сейчас даже не знают такое слово кловня, а «мотня»- это скажут про брюки. Но в другом они будут намного проворнее и смекалистее нас. Каждому свое время. Но если детей увлечь рыбалкой, беседой у костра, сплавом по реке, то на время они забудут свои гаджеты и станут ближе к природе.

– Я знаю, что Вы участвуете в делах милосердия и помогаете больным деткам. Скажите искренне, это дань моде или морально –этические требования или что-то еще?

М.М. Нельзя быть равнодушным, когда человеку требуется материальная помощь для лечения детей.

–  У вас в бюро работают молодые люди. Вы их наставник. Они набираются превосходного опыта и пока смотрят на вас, как на отличного руководителя, профессионала и друга. Вы проводите престижные семинары, профориентацию, укрепление статуса молодых коллег, а они потом вырастают и открывают напротив личный кабинет, становясь вам уже не сынами, а конкурентами. Сталкивались с такими ситуациями?

М.М. Да. Большому кораблю большое плавание. Я сам был молодым и начинающим.

– Бывают долгие процессы и по полгода и по два. Вы в тесном сотрудничестве работаете с подзащитными, доверителями, проводите с ними много времени. При каждом повороте дел положительном или нет, доводится ли вам с подопечными становится после процессов более близкими знакомыми, может даже друзьями. Или Вы строго делите работу и личную жизнь?

М.М. В каждом процессе ты оставляешь немного себя, поскольку специфика работы с человеком  требует индивидуального подхода.   При ведении дел я соблюдаю с клиентом дистанцию. По окончании дела по гражданским делам все проще: мы остаемся хорошими знакомыми и в последующем общаемся. По уголовным делам сложнее: я специализируюсь на ведении дел в сфере экономических преступлений, тем не менее, это накладывает отпечаток на общение. Я полагаю, что подзащитному несколько некомфортно даже после приговора общаться на дружеской ноте со своим адвокатом. Тем не менее, с некоторыми подзащитными и доверителями даже по прошествии десятка лет мы поддерживает очень хорошие отношения. Хороших знакомых у меня много. А вот друзей у меня мало, поскольку не каждого человека я могу назвать своим другом даже  после многих лет общения.

– Когда подрастут ваши внуки, посоветуете ли Вы им пойти работать адвокатом?

М.М. Я полагаю, что да. Но труд этот сложный, поскольку всегда надо много читать, следить за изменения в законодательстве, проходить регулярно повышение квалификации. Также человек должен расти ответственным и грамотным с желанием помогать людям. 

Большое вам спасибо, что уделили внимание. С нами беседовал Михаил Тарасюк  – управляющий партнер Адвокатского бюро «Тарасюк, Игнатюк и партнеры».

Ирина Шепелевич