«Все мое детство прошло с отцом-алкоголиком. Есть люди, которые просто выпьют, ладно, что уж скрывать, нажрутся, как свиньи, и лягут спать. Но это не про него. Стоило ему поднять рюмку – в нем просыпался зверь. Я всегда знал, что это страшное чудовище сидело в нем всегда, просто показывало себя через спиртное.
Я очень хорошо помню, как в лютые морозы босиком убегал из дома вместе с мамой и маленьким братом… Никогда не смогу забыть, как этот изверг избивал нас… До сих пор шрамы на теле. Набрасывался он не только на нас, своих детей… Вся деревня его боялась.
Никогда не понимал, почему мама вышла за него замуж. А сейчас расскажу о ней. Она работала в сельском совете. Тогда это считалось престижным. Но… как это бывает (хотя мы с вами про это якобы не знаем): ее место заняла жена председателя. Мама долго не горевала и нашла новую работу… И пошло-поехало: пришла туда – налили, сюда – тоже без рюмочки не оставили. В общем, спилась она. На все просьбы одуматься – никакой реакции. Почти все деньги уходили на спиртное. Мы с братом почти все время проводили у бабушки. Я возненавидел алкоголь и никак не мог понять: да что они в нем нашли? Неужели они сами не понимали, что они создали семью и разрушили ее?! Неужели так и не поняли, что сломали мне жизнь?!
Когда я закончил 9 классов, то решил уехать из деревни и поступил в Пинск. И в колледже я и сам впервые попробовал алкоголь. Реакция была такой же, как у всех: вкус не очень, зато последствия – огонь!
Я и понять, не успел, как с каждым разом не хотелось выпить больше и больше, пока мне не сказали: «Дорогой, да ты ушел в запой».
Какой запой? Я же не отец, не мать… Куда мне до них? Признаюсь, тянуло, очень тянуло к алкоголю. Но сейчас не об этом. В 20 лет я встретил девушку, влюбился, сделал предложение… Ее родители решили познакомиться с моими. Я несколько раз звонил матери, умолял ее не пить хотя бы в день их приезда. Она клялась, что ни капли… Я поверил. Когда приехали родители моей любимой, я любезно пригласил их в дом.
И об этом жалел всю жизнь: в свинарнике, наверное, чище. На полу лежали пустые бутылки из-под водки, в воздухе царил перегар, а пьяная мать спала на кровати… Нет слов! Я даже сейчас, спустя 23 года, не могу описать этот ужас.
Я не знаю, как и зачем, но наша свадьба состоялась. Даже подарок, который моя мать должна была вручить нам с женой, я купил сам.
Тесть и теща относились ко мне хорошо, даже по-своему любили. Не скрывали, конечно, своего презрения к моим родным, но их можно понять.
Через год у нас родилась дочь, и я пошел на работу в сельскую больницу. И сразу начал пить. Нас всегда отвозили домой, но я мог остаться на работе на всю ночь, чтобы пить, пить и пить. Меня затягивало. На неделю, две, три… Как? Как, черт возьми? Эти вопросы никогда не давали мне покоя. Кажется, выпью рюмочку, и все, живи дальше… но нет! Это было не про меня. Мне хотелось все больше и больше. Доходило до того, что я не раз пытался закодироваться, но все без толку. Не секрет, что если сам не захочешь, то никто тебе в этом не поможет.
Конечно, я никогда не поднимал руку на жену или маленькую дочь. Мне просто было очень плохо. Так плохо, что я порой забывал, как зовут мою девочку… Она, наверное, об этом и не помнит. Но я-то помню, и от этого мне только хуже. А еще своего отца презирал. К слову, он ни разу не видел своих внуков. Захлебнулся в собственной рвоте. После его смерти мать нашла нового мужа, и они стали выпивать вместе. Через 20 лет и ее найдут мертвой в собственном доме. И никто не вспомнит о ней хорошо, кроме нас, ее детей. Это все-таки мама. Пусть и такая, но мама. Конечно, про меня она вспоминала очень редко. И для того, чтобы я дал ей «не на бутылку».
… Годы шли, выросла дочь, родился сын… Я все так же пил. Сколько горя испытали мои дети, я сказать не могу. С каждой работы меня увольняли, хотя все работодатели давали не один шанс на исправление, но в тот момент в голове у меня было другое. Сколько слез я, взрослый мужик, успел пролить? Сколько насмешек слышал? Сколько врачей успел обойти? Сколько раз надо мной сидели мои дети и пытались меня вразумить? Сколько раз я тащил их за собой в магазин, а потом засыпал прямо на улице? Не сосчитать… Меня неоднократно избивали незнакомые люди. Из каждого запоя я «возвращался» в синяках. Несколько раз случалась «белая горячка». Об этом я не люблю говорить. Да вы и сами все поймете…
Бывало и так, что запои случались реже. Но они случались. Я всегда думал, что это генетика. Мои родители – алкоголики, их родители – такие же. Но как так, ведь мой брат если и выпьет на празднике, то ляжет спать, а на утро его и не тянет за добавкой? Сводная сестра такая же, как и он. Двоюродный брат пил так же, как и я. Но он вылечился. А я? А я нет.
Когда я узнал, что моя дочь встречается с парнем, который любит приложиться к бутылке, то сразу вспомнил отца. Конечно, ей хотелось поскорее устроить свою жизнь, чтобы не видеть то, что видел я в ее возрасте. Но их брак был недолгим: «зять» (язык не поворачивается так его назвать) много пил и избивал мою дочь, которая ждала ребенка.
Что с «зятем» стало после развода, я не знаю. Его больше не видела ни дочь, ни внук. Несложно догадаться, какое будущее его ждет. Оно предсказуемо у таких людей.
В «обычной» жизни мы простые люди. В моей семье все были трудолюбивыми, всегда шли на помощь, любили пошутить… нас уважали и жалели одновременно. Но в «другой» жизни мы намного больше, чем никто. Ничтожные твари, которым, кроме бутылки, ничего не нужно. Мы даже не помним себя «под градусом». Нас нет. Меня почти всегда избивали, когда я просил выпить на улице. Просто подходил к ребятам, которые держали пиво, и просил у них выпить… Избивали как жалкую собачонку, а что я мог? Ничего.
Дома мог не появляться неделями. И даже плохо помню, где я был… вспоминаю это сейчас, и кажется, что это не со мной происходило, но в то же время мне страшно: я не знаю, когда еще раз уйду в запой.
Но я понял одно: алкоголь не страшен. Страшен человек, который его употребляет. Глупо было бы обвинять во всем спиртное: оно же к нам в горло не лезет, это мы его заливаем внутрь себя в ожидании чуда.
А где мое чудо? А ведь оно могло бы быть… Где мой отец? Где моя мать?
– Водка их забрала, – говорили все.
Мне порой страшно. И не за себя, а за детей: вдруг они повторят мою судьбу?
Врачи-наркологи и психологи придумали курсы реабилитации для таких, как я. Но мне это помогало только на время.
Я знаю, что это моя неизлечимая болезнь. Вру, она излечима. И только я могу ее побороть. Надеюсь, я найду выход из этого «моря», которое затянуло меня почти с головой…»
КОММЕНТАРИИ
ОБСУДИТЬ ПРАВИЛА КОММЕНТИРОВАНИЯ