– Тут уже вообще нет никого. И даже на лето никто не приезжает, – сурово говорит бодрый и энергичный мужчина, который в одном свитере моет посуду во дворе. Разговаривает при этом он очень громко, словно пытается заполнить своим голосом пустоту умирающей деревни.

На окраине у леса

Дом Алексея Гришкевича – единственный жилой дом в деревне Шуры Кобринского района. С ним побеседовали корреспонденты «КП». Найти деревню довольно сложно – она находится среди леса и полей. После оттепели всюду грязь и лужи, поэтому легковой машиной не проехать.

– Я просил дорогу сделать! Писал много. Вот в Демидовщине (деревня в 5 км – Ред.) баню разрушили. Можно было этот кирпич взять, «Амкодором» вывезти в эти ямы – и была бы польза, – сразу о наболевшем рассказывает неожиданным гостям пенсионер.

Дом Алексея найти тоже сложно. Улица не имеет названия, дым из труб не идёт, обрезаны провода. От многих домов мало что осталось.

Фазенда Алексея располагается около леса, в самом конце деревни. Во дворе стоит красный «Гольф» и красный трактор. На тракторе Алексей ездит практически все время, на «Гольфе» – когда дорога позволяет.

За домом установлены несколько ульев. Имеется туалет-скворечник. Двор охраняет пёс Степан.

Алексей родился в Шурах и планирует оставаться здесь.

– Сюда я приехал тетю досматривать, она на 101-м году умерла. Пришлось мне тут засидеться – да я так уже и остался. Эту хатку мой дед сделал, – говорит Алексей Гришкевич.

Настоящее название деревни

Мужчина долгое время собирал историю родной деревни.

– Деревня называется не Шури, как пишут, а Шуры. До 1914 года здесь была «цыгэльня» и черепица: то есть завод кирпичный и черепичный. Тут были глины очень хорошие. На заводах обжигали кирпич и черепицу, и возили на постройку Брестской крепости – так мне дядя сказал. И вот от завода деревню называли так: Шуры (в словаре Даля архаизм шура – глина, Ред.). А со временем стали неправильно писать Шури, Шчури.

Во время Первой мировой жители покинули деревню и ушли в беженцы в Россию. Бабушка и дедушка Алексея Гришкевича остались тут.

– Немцы догнали их в Бездеже, за Дрогичином. И вернулись они. Говорили, та половина деревни была спалена. А здесь солома была – и в соломе было много желудочков куриных, что немцы тут оставили. Так они и стали здесь жить. А потом деда брат вернулся сюда, стали деревню восстанавливать. После войны тут было 13 домиков, но в каждом хотя бы по 6 человек – семьи-то были большие. Получается, где-то 80 человек жило.

Дядя Алексея был членом КПЗБ и подлерживал антипольские настроения, из-за которых в 1930-е на Брестчине не раз происходили стычки и даже мелкие восстания.

– Как-то из Антополя сюда приехала полиция. «Где костюм Гришкевича Филиппа?» – «Вот висит». Они достали из него фотографию, сравнили – значит, здрадника поймали. Его арестовали. Он полгода сидел в Кобринской тюрьме. С ним судили 16 человек в Кобрине – всех на общей цепи вели на суд. Дали два года условно, а остальным не знаю по сколько дали – они в Березе, там страшная тюрьма была, сидели, – рассказывает пенсионер.

Отец Алексея погиб на войне в 1944-м году.

Автолавку просит не приезжать

Мужчина рассказывает, что при Хрущеве многие разъехались по городам. Сам Алексей уехал на целину. В деревне остались одни старики.

Дважды в неделю в Шуры приезжает автолавка, привозят также газ.

– «Скорая» на УАЗике по бездорожью пройдет, бывало, приезжали ко мне. А вот мужика из хозяйства приходилось трактором вытягивать, засел там в ямах. Во вторник и субботу автолавка сюда ходит, но в этот раз я им сказал: не приезжайте, зачем топливо жечь. Я все равно на тракторе еду в Антополь в баню, там переночую у знакомых ну и куплю кое-что. А нет – я покуда еще в силах в Демидовщину на велосипеде за хлебом съездить.

Алексей мечтает, чтобы деревня восстановилась. У него уже есть свои планы: построить за деревней водоем. Пенсионер хочет, чтобы Шуры стали местом для отдыха.

– Где взять на это средства? Очень просто. Здесь есть ольха. Она по толщине приблизительно как туловище вот этого Степана. Срезать ее, продать – вот и деньги: на солярку, на заплатить людям. И получится аккумулятивный запас воды. Плюс отдых: рыбалка, охота. Можно оживить эту деревню! Хочется мне сохранить…

Единственный житель деревни в Кобринском районе придумал, как дать ей вторую жизнь. Фото: Максим ХЛЕБЕЦ