Репрезентативных социсследований на тему, кто был и остается основой протестного потенциал в Беларуси, в стране не проводилось – независимые опросы практически невозможны в стране в последние годы. Но специалисты отмечают, что есть ряд косвенных индикаторов, которые помогают составить более или менее целостную картину.
Используя математическую модель, экс-сотрудник Академии наук РБ Сергей Бесараб составил портрет типичного белоруса, которого силовики внесли в список экстремистов (за участие в акциях протестах или за комментарии в Сети). Большинство “причастных к экстремистской деятельности” – лица в возрасте от 29 до 39 лет.
Еще осенью 2020 года, на пике протестов, были обнародованы результаты нерепрезентативного опроса “Голос улиц”, который проводился среди участников демонстраций и митингов. Они свидетельствовали о том, что протестная активность охватила все слои белорусского обществ, но ее драйвером выступили лица в возрасте до 40 лет, занятые в основном в частно секторе экономики.
При у властей, судя по всему, есть и своя информация об участниках протестного движения: в конце 2020 года в МВД была создана база данных “Беспорядки”, куда заносили сведения не только о каждом задержанном (возраст, пол, занятость), но также и о журналистах негосударственных СМИ и сотрудниках НКО – даже если они не были замечены на митингах. Доступ к этой базе есть только у силовиков.
Мы расспросилі экспертов о том, в чем еще особенность белорусского протестного поколения, и проявят ли себя его лидеры в политике.
Не скучают по СССР и не верят пропаганде
Бывший глава института социологии Академии наук РБ Геннадий Коршунов отмечает, что особенность белорусского протеста состоит в том, что ключевую роль в нем сыграли граждане среднего возраста, которые преимущественно относятся к среднему классу и у которых в принципе жизнь уже сложилась.
По его словам, это уже не студенты, а люди с высшим образованием, имеющие работу, а часто – свой бизнес и собственность, побывавшие за границей и увидевшие, что жизнь может быть другой. Важно, добавляет Коршунов, что это поколение, которое воспитывалось в “свободные 90-е”, когда зарождались демократические институты, а вместе с ними – первые массовые протесты.
“Еще один значимый фактор – интернет, который у протестного поколения появился, когда его представители были подростками. Они умеют быстро находить информацию, в том числе альтернативную, и проверять ее. Их гораздо сложнее обмануть посредством пропаганды, – подчеркивает социолог. – У них нет пиетета в отношении советского прошлого, они знают о жизни при Советском Союзе от родителей, и часто это не самые позитивные воспоминания, особенно если речь о позднем СССР. Соответственно, они гораздо меньше переняли нарратив “не высовывайся, иначе получишь по голове”, или “скажи спасибо за то, что у тебя и так есть”.
Часть белорусского общества “проснулась” только сейчас
Политолог Леся Рудник, в свою очередь, указывает на некоторые полярные тренды, которые сложились в белорусском обществе после 2020 года.
“С одной стороны, мы наблюдаем разочарование у тех, кто покинул Беларусь, опасаясь репрессий. Наступление перемен затягивается, и многие руководствуются рациональными установками – нужно строить будущее за границей, – уточняет политолог. – Небольшая часть диаспоры все еще включена в политические процессы. Сегодня эти люди работают над образовательными, культурными проектами, им по-прежнему важно сохранять связи со своей страной”.
По выражению Рудник, не стоит забывать, что часть белорусского общества “проснулась” только сейчас, когда в стране начались серьезные экономические проблемы – эти люди покидают Беларусь в поисках лучшей жизни. “Изначально их не интересовала политика, но когда в результате санкций их кошелек опустел, они были вынуждены заметить, что в стране что-то не так”, – продолжает собеседница. Как итог – рост трудовой миграции из РБ в страны ЕС, в том числе по рабочим специальностям (строители, водители).
Пойдут ли в политику белорусы, что поверили в перемены?
В самой же Беларуси, по оценке политолога, происходит деполитизация: “Участники протестов вынуждены или молчать, или уйти в глубокой подполье, поскольку высок риск политического преследования. Но степень разочарования властями не снижается”.
Как выразилась Рудник, белорусское общество переросло власть, режим же в своей риторике и персоналиях застрял в прошлом веке: “Мы действительно наблюдаем конфликт даже двух поколений. Власти пытаются заигрывать с молодежью, это хорошо видно по соцсетям, в TikTok все больше новых лиц, которые выступают в защиту Лукашенко. Но пока им не удается переубедить аудиторию”.
То, что в 2020 году к протестам присоединилось много новых людей, позволило существенно омолодить оппозицию, констатирует Леся Рудник: “Сегодня мы видим в том же Координационном совете новые лица. Потенциал для политической деятельности есть и среди представителей волонтерского движения, массмедиа. Когда возникнет окно возможностей, эти люди станут политиками и будут влиять на изменения в Беларуси”.
КОММЕНТАРИИ
ОБСУДИТЬ ПРАВИЛА КОММЕНТИРОВАНИЯ